Социология права. Андрей Медушевский

власти и собственности было неотъемлемой чертой тоталитаризма, а позднее реального социализма. В странах с огосударствленной плановой экономикой, как показывает опыт реализации данной модели на всех континентах, бюрократия является единственной активной общественной силой. Это делало центральным вопрос о социальной природе правящей элиты советского общества и нового класса. Он был поставлен еще в ходе осуществления революции, когда объектом критики становилась преобладающая роль так называемой партийной интеллигенции. В дальнейшем ключевые этапы дискуссии представлены понятиями бюрократии (Троцкого), индустриальных менеджеров (Дж. Бернхейм) (143), нового класса (М. Джиласа) (144). Критики реального социализма советского образца (особенно в период сталинизма) говорили о возникновении новой общественной формации, которая рядом принципиальных черт напоминает восточные деспотии древности (К. Виттфогель) (145), порождая соответствующий правящий класс, который определялся как аналог азиатской бюрократии, феодальных лордов, капиталистических колонизаторов в отсталых странах. Положение этого класса определялось доселе невиданной в Европе концентрацией экономической, политической и военной власти, а также необходимостью идеологической легитимации его господства. Марксизм оказывался тем харизматическим ореолом, который окутывал этот класс, чтобы обосновать его власть.

      В ходе идеологической борьбы XX в., который поэтому получил название «века идеологий», важным направлением дискуссий о марксизме и фашизме стало осмысление их вклада в создание тоталитарных политических режимов. Уже в период становления этих режимов мыслящие современники констатировали, что при всех отличиях эти две идеологии, а тем более созданные на их основе режимы, имеют много сходства, более того их нельзя представить изолированными друг от друга в истории. Большевизм и фашизм были вызваны к жизни войной, следовали друг за другом, стимулировали друг друга, имитировали и боролись друг с другом. Европа до войны уже имела опыт борьбы с социальным террором (например, Парижская Коммуна), но фашизм был беспрецедентным явлением. Взаимное влияние двух идеологий отмечалось наблюдателями: ленинизм (и вообще опыт Октябрьского переворота 1917 г.) стремился имитировать Муссолини. Гитлеризм выступал как синтез фашизма и сталинского коммунизма. Сходство этих режимов со сталинизмом и использование ими тактики большевиков подчеркивал Л.Д. Троцкий. Фашизм и коммунизм представали как две стратегии выхода из одного кризиса. Фашизм родился не только для того, чтобы остановить большевизм, но и для того, чтобы навсегда разбить буржуазный мир. Две идеологии имели разную социальную опору – нацию или класс, но преследовали объективно сходные цели и действовали сходными методами. На это указал К. Малапарте в своем известном исследовании о технике государственных переворотов в межвоенной Европе (146). Фашизм выступал не только как стихийный порыв, но