– Каково это – быть янашером?
– Это большая ответственность. Не знаю, как мы получаем свой дар, никто не знает, но одно точно: дар мы обретаем, чтобы помогать друг другу, – ответила Лино, ни секунды не задумываясь.
Тэомир сел напротив старейшины Лино и тяжело выдохнул.
– Тебя что-то беспокоит? – спросила Лино.
– Почему именно я, почему меня выбрали первообретенным?
– Существует множество вещей, которые мы не вольны выбирать. Я тоже не думала становиться янашером, но это просто случилось, и я обрела дар, – Лино рассматривала огонек на кончике свечи а на последних словах перевела взгляд на Тэомира. Они сидели молча несколько минут, слушая шум дождя снаружи и как сопит во сне старейшина Кваху, спавший на кровати Асаамы.
– Мне мама говорила, что дар пробуждается в детстве. Почему именно в детстве? – поинтересовался Тэомир, заполняя тишину своим голосом.
– Мы, старейшины, считаем, что люди в детстве более восприимчивые к дару. Он проявляется в одиннадцатый день последнего месяца осени, чаще всего дар обнаруживается у детей в возрасте от десяти до двенадцати лет. По сведениям старейшин, такого еще не было, чтобы дар пробудился у человека, которому уже больше двенадцати, но были случаи, когда дар пробуждался раньше десяти лет, но это бывает очень редко, – ответила Лино.
– А почему именно в эту дату? Почему в конце осени?
– Увы, на этот вопрос мы так и не нашли ответа.
– Старейшина, а у вас в каком возрасте дар пробудился?
– Мне тогда было двенадцать, так сказать, успела сесть на последнюю карету, – лицо старейшины прорвала улыбка.
– Двенадцать, – тихо повторил Тэомир.
– А каким даром вы обладаете? – спросил он, заваливая ее вопросами.
– Я преемница первообретенного Ганимеда.
Конечно, Тэомиру это ни о чем не говорило. Он не знал, каким даром обладал первообретенный Ганимед пятьсот лет назад, и вообще он до сегодняшнего дня не слышал о первообретенных. Их разговор перебил чей-то кашель – за общением они не заметили, как подошла Асаама:
– Тэо, иди поспи, тебе через пару часов отправляться в дорогу, – проворчала Асаама.
Зевнув и протерев глаза, Тэомир пошагал к себе в комнату, а Асаама начала разжигать камин.
– Старейшина Лино, чаю? – любезно предложила Асаама, ставя на огонь чайник.
Старейшина Лино, улыбнувшись, кивнула.
Асаама сразу после кивка начала опустошать шкаф, доставая оттуда кружки, ложки; ставя их на стол она задалась вопросом, кто же убрался после вчерашнего беспорядка; глянула на старейшину, сидевшую с задумчивым выражением лица.
– Спасибо, что прибрались, – подала вежливый голос Асаама.
– Это вам спасибо за гостеприимство, – ответила Лино.
Когда Асаама разливала чай, она услышала грохот в комнате Тэомира, как будто что-то упало на пол. Подскочив, она направилась к двери, бросив тревожный взгляд на старейшину