Виталий и министр что-то лениво обсуждали, склонившись над картой на мониторе. А Леня вдруг, неожиданно для себя, широко зевнул.
– Что, скучно стало? – обернулся к нему Виталий.
– Да. Нет. Да нет, не скучно… Так. Просто.
– Ладно. Ты же не думаешь, что мы тут просто носимся, как придурки?
– Не думаю. Не знаю. А что, еще что-то будет?
– Будет, – Виталий осклабился. – Сейчас приедем на место, и там все будет.
– А… что там будет? – осторожно спросил Леня.
– Девки, Лень. Много баб и другая всякая развлекуха!
– Они нас что, ждут?
– Нет, не ждут. И в этом суть!
– То есть мы…
– Да, Леня, да!
– Но как же? Разве так можно? Они же люди…
– А ты видел их, этих людей?
– Конечно, нет.
– Дикари, уроды. Тупые уроды, грязные, моются только по праздникам. Читать-писать не умеют, верят во всякий бред. У них там попы власть захватили – те хоть чего-то соображают. А эти дурачки ведутся. Называть детей стали по святцам. Дормидонтами и Евстахиями. Цари у них появились. Что ни деревня, то царь! Своего ума – чуть. Ладно, на месте разберемся. Тебе понравится!
Они скользили по лесу, и тень Змея бежала рядом с ними – расплывчатая, нечеткая, рожденная солнечным светом, растерзанным кронами деревьев. Потом теней стало две, чуть позже – три и четыре, и Леня с изумлением обнаружил, что такие же Змеи – зеленый, оранжевый и черный – несутся теперь с ними бок о бок. Послышался тихий, отдаленный стрекот, и, выглянув в открытое вновь окно, Леня увидел в просветы между ветвями деревьев темные кляксы вертолетов личной охраны.
– Прикроют нас, – пояснил Виталий. Он стал вдруг деловитым и серьезным, и Леня понял, что они приближаются к цели. Ему перестала нравиться эта прогулка, однако он не смел пикнуть, осознавая меру власти и жестокости людей, что сидели возле него.
– Ты, – наклонился к Лене министр, – на месте делай, что хочешь, только в Змее не сиди. Он у нас перейдет в режим ожидания. Понял?
– Понял, – смирившись, ответил Леня.
К деревне подползали тихонько, на брюхе. Скрывались за пышными кустами, и огромные пахучие шапки сирени скользили по стеклам кабины, оставляя на них прилипшие маленькие цветы. Возникла на лобовом стекле проекция, Леня видел теперь деревню сверху, видел, как оплетают ее четыре громадных змеиных тела, свиваются венком, поблескивают матовой чешуей…
Кольцо не было сомкнуто, когда их заметили, но люди не бежали прочь из деревни, они кинулись в свои дома: выводили на улицу стариков, выносили детей. А потом бежать стало поздно. Змеиные тела сомкнулись, угрожающе поднялись тупые, лобастые головы. Виталий нажал кнопку, и из пасти Змея ударила струя огня. Загорелся сенной сарай. Превратилась в прах крыша, пучки тлеющей соломы полетели вверх, сияя красными искрами огня.
Истошно