– Надо будет подкинуть, – кивнул император. – Можешь даже взять этот вопрос на контроль, тематику заказа оставляю на твое усмотрение.
– Вот это уже деловой разговор, Коля, – удовлетворенно улыбнулась Мария Федоровна. – Я обязательно что-нибудь придумаю. Слушай, а Андрей точно не ушлет Анну в Питер?
– Да нет, – отмахнулся император.
– Это хорошо для сохранения нужного драматизма задуманной нами интриги. Ты, кстати, подумал над моим вчерашним предложением?
– Насчет Сашки?
– Да.
– Подумал. И согласен с тобой, наследнику пора хорошенько встряхнуться. Да и в вопросе его сближения с Алексеем твоя провокация пойдет только на пользу…
– Доченька, ты уж веди себя хорошо… – Виталий Борисович Пафнутьев обнял Алексию, а потом подтолкнул ее к трапу самолета. – Будешь звонить и отправлять сообщения, как условились.
– Хорошо, папа, – кивнула девушка. – А ты помнишь, о чем я тебя просила?
– Помню. Об изменениях в положении Алексея, если таковые будут, сообщу, за Вяземской с Петровым пригляжу лично, Решетова уже взята под плотный круглосуточный контроль.
– Спасибо, папа! – улыбнулась Алексия и вступила на трап. – Маме и брату с сестрами привет!
– Передам, – кивнул Пафнутьев и дождался, когда девушка помашет ему через иллюминатор, повернулся и под шум заработавших двигателей самолета зашагал к машине.
А Алексия закрыла глаза, расслабилась в удобном кресле и попыталась настроить себя только на хорошее – что бы ни происходило в ее личной жизни, это не должно было помешать ей выступить на финальных концертах тура с полной самоотдачей.
Утро второго дня «заключения» в Бутырке для меня началось с подъема, устроенного Прохором:
– Вставай, Лешка, мне Ваня сказал, что ты должен чувствовать себя вполне нормально, а поэтому сейчас будешь под моим присмотром делать утреннюю гимнастику. Нечего расслабляться, а то так всю форму растеряешь на хозяйских харчах.
Продолжая валяться, я зевнул, прислушался к своим ощущениям и решил с авторитетным мнением Ивана-Колдуна согласиться: тело хоть и ныло, но после полноценного восьмичасового сна отдохнуло и пришло в некое подобие моей прежней формы. Спрыгнув на пол, потянулся и попробовал перейти на темп. В отличие от вчерашнего дня, спуртом до толчка дело, слава богу, не закончилось, но поплохело мне прилично, да так, что пришлось усесться обратно на ставшую родной койку.
– Ты чего побледнел, Лёшка? – с заботой в голосе поинтересовался воспитатель и присел на корты рядом. – Что, тебе опять плохо стало?
– Ага, – кивнул я. – На темп попытался перейти, вот и…
– А вот про это мне Ваня ничего не сказал, – протянул Прохор. – Давай-ка ты сейчас отдохнешь, а потом просто физкультурой займёшься без всех этих боевых трансов. Договорились?
– Договорились, –