– Хорошо, что ты так думаешь, но трудно будет убедить людей… Дыма без огня не бывает, скажут они. Всякому так забавно воображать светлую богиню в постели с маленькими черными карлами, что об этом так и тянет поговорить!
– Рада, что у вас есть столь важный и увлекательный предмет для беседы, – устало ответила я. – Но если мне придется выслушивать полный пересказ непристойных бесед, что ведутся у тебя в доме, то участь моя и впрямь станет тяжкой!
– Ты можешь ничего этого не выслушивать. Только пожелай – и положение твое переменится. Из служанки ты станешь госпожой.
– Чего ты хочешь? – Держа в опущенных руках грязное ведро, я посмотрела прямо в его пылающие глаза.
– Будь моей женой. Я построю тебе отдельный дом, верну валькирий, чтобы прислуживали. И возвращу тебе твои силы, чтобы твое лицо вновь засияло, как солнце, а волосы стали золотыми.
– А как же госпожа Возлюбленная?
– Она будет жить в своем чертоге, а ты – в своем. Вы станете равными и будете почитаемы одинаково людьми, асами и альвами.
– Нет, – надменно ответила я, будто собиралась торговаться. – Только полный обмен. Я стану госпожой в Чертоге Радости и сяду на ее престол среди жен асов, а она перейдет в служанки и будет выносить золу с очагов.
– Это невозможно! – резко ответил он. – Ее родня ничего такого не допустит.
Как будто я не знаю, что Фригг с ним самим состоит в отдаленном родстве и против их общей родни он ни в коем случае не пойдет.
– Тогда каждая из нас останется там, где сейчас, – так же резко ответила я и толкнула его ведром. – Дай мне пройти, иначе хозяйка будет бранить меня за лень! Скажет, я целыми днями ничего не делаю, а только болтаю с мужчинами!
Он было посторонился, я хотела пройти, но он схватил меня за руку, не побоялся испачкаться о ведро. Притянул к себе, склонился к моему лицу и зашептал:
Длань твоя в моей ладони,
Взор моим окован взором,
Я твоей владею волей
Сердце сетью уловляю.
Нет тебе покоя ночью,
Девы дни тоскою полны,
Коль меня любить не будешь
Доброй волей и навечно.
Как кора в костре сгорает,
Как солому ломит сила,
Сгинешь ты, погибель примешь,
В жажде жаркого желанья.
Струи рек в моря стремятся,
К Хрёду[6] мчатся Фрейи мысли.
Не найдешь ни в чем удачи,
Не ответив Твегги воле.
Воспылает лоб от жара,
Холод льда скует колени
На заре иль на закате,
Коль мою нарушишь волю…
Он и правда был гораздо сильнее, чем все они вместе взятые. Вся сила вселенной, которой он когда-то отдал себя, теперь пришла ему на помощь. При первых же словах его заклятья на меня будто упали ледяные оковы; не только члены, но и мысли мои оказались скованы. Меня кружило