– Ну и оставайся жалкой скотницей! – Вот теперь он отошел от двери и освободил дорогу, презрительно кривя свои тонкие губы. – Посмотрим, найдешь ли ты хоть кого, хоть одного великана, кто не побрезгует тобой, когда от тебя пахнет навозом!
– Одного-то уж точно найду! – Я выразительно взглянула на него и прошла со своим ведром наружу.
Я-то знала, почему мне следует оставаться здесь.
Этот приступ я отбила легко, но с другим пришлось труднее. Я не сомневалась, что второй тоже будет. Они ведь не просто так побратались: они оба – великаньего рода, и стремления у них одни.
Было совсем ранее утро, Суль еще зевала, пока сонные кони вяло тащили ее колесницу на небосклон. Я вычистила большой очаг в палате и вынесла золу наружу, на кучу, на краю березовой рощи вокруг Болотных Палат. В этой роще вечно царила осень в расцвете ее красоты, листья берез круглый год были золотыми, и это было самое дальнее место, куда мне можно было уйти – дальше не пускали чары. Высыпав золу из ведра, я обернулась и увидела того, кто эти чары наложил.
Сегодня он выглядел гораздо моложе обычного. Я даже было подумала, что это Бальдр, тем более что выражение лица у него было на редкость приветливое. Продолговатое скуластое лицо с прямоугольным лбом, прямые русые брови, а глаза под ними – цвета темного янтаря и в них переливается жидкий огонь. Волосы светлые, золотистые; пряди от лба зачесаны на стороны и заплетены в две косы, прочие спущены на спину. Золотистая, опрятная бородка. Одежда его была вся зеленых оттенков, будто ко мне явилась целая роща, а в руке он держал пучок полевых цветов. Он ведь знал, как я скучаю по зеленым лесам Мидгарда и Ванахейма – не смогу пройти мимо. Сам Бальдр не мог бы быть прекраснее, если бы не слишком острый взор – обжечься можно. Лишь глянув ему в глаза, я уже знала – это вовсе не Бальдр.
Остановившись передо мной, он медленным, выразительным взглядом окинул меня с головы до ног и обратно. Выглядела я, как самая неряшливая пора весны – когда снег уже сошел, открыв всю прошлогоднюю гниль, вся грязь оттаяла, но трава еще не выросла и не скрыла эти останки. Волосы мои напоминали ворох прелой листвы и бурой палой хвои, в них с трудом пробились лишь три-четыре скрюченных побега сон-травы, окутанных серебристым пухом, но не имели сил расправить лепестки.
– Сожалею, что встречаю тебя в столь неприглядном виде, – с искренним сочувствием сказал он.
Если не знать, что он-то всему виной, можно было бы и поверить.
– Сожалею, что встречаю тебя, – в тон ему ответила я.
– Не скучаешь по дому?
– Нет, отчего же? Всякий знает, что Асгард – прекраснейший из миров, а Болотные Палаты – наилучший из домов. Мне повезло, что теперь я могу жить здесь.
– Это занятие не очень тебе подходит, – он кивнул на ведро, из которого я высыпала золу.
– Не хуже всякого другого.
– От тебя самой зависит сменить это положение на другое, получше.
– Да