Одеться в листву
и сбросить ее на ходу.
Примерить реку
и развеять её с разбегу.
Укутаться в ветер
и проскитаться до рассвета,
до самого конца света.
***
Утрачен навык любви,
позабыт,
обезврежен.
А ведь был когда-то остёр!
совершенен,
безбрежен.
Был необуздан,
строптив,
горяч,
не мог погубить его
ни навет,
ни палач.
Но что-то упало на сердце —
какая-то пакость,
какая-то ржа,
и сожрало до последнего тельца,
не оставив от любви ни следа.
***
Вспыхнули очи двух окон
между балконом-переносицей,
горят ночи напролет —
без спроса,
без ведома
грёз,
пронзая темень искусственным светом
пространства метаморфоз,
оспаривая у времени право на видения —
молча,
не моргая,
без столкновения
побеждают светозарные окна
забвение,
сливаясь со светом божьим,
восстающим с востока.
***
Иногда лучше оставаться вдали,
потому что слишком много пороков,
изъянов,
обманов
вблизи
под микроскопом души,
слишком много чудного,
невнятного,
странного
в одинокой душе,
не могущей привыкнуть к самоё себе,
к собственным заскокам,
от которых другим душам всегда было плохо,
что бежали они ее за три версты,
и дальше.
Так зачем терзать души напрасно?
Не лучше ли сберечь их покой полновластный,
оставшись навсегда вдали?
***
ты не должен один за весь мир бороться,
за тебя тоже должна вестись война,
биться одиноким воином в поле —
обидно,
прискорбно,
если, конечно, не Александр Македонский ты,
но то уже разложение психики
***
слишком тихо
шумно
в комнате
в ушах потрескивает молчание
какие-то лица
на жердях
обсуждают венчание
жрицы
в альманахе снов
кости воют в унисон
ветрам
я здесь
где-то там
играю на гармонике
богам
какой-то полифонический бедлам
аплодисменты сыплются из глаз
статуй
я примеряю к себе распятие
не по плечам
шаркаю к Безенчеку
заказываю домовину пошире
с окнами
без дверей
тьма зверей
лезет в гноев ковчег
цветные тараканы
балансируют на волосках
от борта к борту ванны
жонглируют вшами
клопы
тикают весы
в