Предисловие
Здравствуй, мой дорогой читатель. Я очень рад, что ты держишь в руках эту книгу, с которой я провёл чудесное время. Я никогда не преследовал цели писать книги, поскольку моя жизнь с детства связана с музыкой. Да и вообще я считаю, что книги, стихи, музыка, картины, сценарии к фильмам и всё, что связано с искусством, приходит в один момент само по себе и стучится к человеку в дверь с просьбой дать ему жизнь в земном мире. И хотя я не писатель, всё-таки эта книга появилась, и в моём случае именно так.
Началось всё в 2010 году, когда мне повезло осуществить свою мечту поступить в Донецкую музыкальную академию им. С. С. Прокофьева и попасть на обучение в класс молодого талантливого доцента, композитора, заведующего кафедры аккордеона Артёма Александровича Нижника.
В 2014 году после её окончания я уехал учиться в Италию, где тосковал по своим студенческим временам. Поэтому я захотел написать книгу, в которую войдут мой учитель и большинство моих консерваторских друзей как прототипы героев и останутся на страницах книги такими, какими они были в пеориод своей юности и молодости.
Почему книга называется «Чакона»?
Чакона – это инструментальная пьеса, популярная в эпоху барокко. Представляет собой полифонические вариации на тему, которая в неизменном виде повторяется в басу (Basso Ostinato); верхние голоса при этом разнообразно варьируются. Особую популярность приобрела «Чакона из партиты ре минор» И. С. Баха для скрипки-соло.
Ферруччо Бузони (1866 – 1924) – итальянский композитор – сделал переложение «Чаконы» для фортепиано – версия, которая остаётся и до сих пор популярной и широко исполняемой в фортепианном репертуаре.
Фридрих Робертович Липс (1948) – российский баянист – сделал превосходное переложение «Чаконы» с фортепиано на баян, после чего являлся первым её исполнителем на этом инструменте.
Каждый музыкант, как и любой человек, имеет своё восприятие мира и свои предпочтения в исполнении тех или иных произведений. Лично для меня более близкой интерпретацией «Чаконы» на фортепиано является исполнение французско-американской пианистки Элен Гримо, а в интерпретации на баяне – Артёма Александровича Нижника. Это произведение мне приходилось довольно часто слышать в студенческие годы на его сольных концертах, где после каждого его исполнения «Чакона» приобретала для меня новый смысл. По моему мнению, в этом произведении Бах заложил образ человека, который уходит на тот свет и в последнии минуты жизни вспоминает весь свой земной путь. В завершение произведения его душа улетает в небо и растворяется в ярком свете. Правда точно не знаю, что задумывал сам Бах, но именно так мне представляется эта картина, когда его исполняет Артём Александрович Нижник. С отпечатком его исполнения в моей памяти и возникло желание закрутить вокруг этого произведения всю эту историю, которую Вы прочтёте в самой книге.
Принявшись писать, я не знал с чего начать свой рассказ. Сидя за столом, я сосредоточил свой взгляд на центральном Пармском соборе, который был виден из моего окна и в открытые ставни которого влетали звуки соборного колокола. В эту же минуту я мысленно оказался возле дверей своей родной конотопской музыкальной школы номер 1, где и встретил свеого главного героя – пятнадцатилетнего кудрявого парня, который подошёл ко мне сказал:
– А напиши книгу обо мне.
– Но я даже не знаю, с чего начать, – ответил я.
– А ты садись писать, я тебе всё расскажу…
Часть I
Мастер-класс судьбы
15 мая 1965 года. Город Колпино. Детская музыкальная школа №1 им. П. И. Чайковского. В 8:55 часов утра по длинному коридору, ведущему в актовый зал, в черном плаще и c толстым кожаным портфелем отстукивал начищенными туфлями умеренный шаг один из самых выдающихся пианистов и учителей своего времени Артём Иосифович Шварцман. Невысокий рост и длинные волосы, ниспадавшие на его широкие плечи, придавали его фигуре апофеозный образ.
– Доброе утро, Артём Иосифович, – протянула ему руку директор музыкальной школы Анна Михайловна Лебедь. – Рады Вас видеть в нашей школе.
– Благодарю, Анна Михайловна, – с лёгкой улыбкой ответил он.
– Весь педагогический состав и ученики фортепианной кафедры собраны, мы можем начинать мастер-класс.
– Тогда не смеем всех задерживать, – ответил он и пропустил её в открытые двери актового зала.
Анна Михайловна Лебедь приходилась мне преподавателем по классу фортепиано, от которой я дважды тайно пытался перевестись к другому педагогу. Но все эти попытки заканчивались ничем, поскольку никто из других преподавателей не хотел брать меня к себе в класс, дабы миновать необъявленную тихую войну со стороны директора школы. Перевестись в другую школу я тоже не мог, поскольку она у нас в городе была только одна. Но это не отбило у меня желания стать хорошим пианистом. Конфликты у нас с ней регулярно возникали из-за того, что у меня не всё получалось: я не мог