– О нет. Нет, нет, нет! – Изобель остановилась и положила руки мне на плечи. – Хелена Иверсен, Тираэль тебе не подходит. Он…
– Ты сейчас это серьезно?
Она выглядела сбитой с толку.
Я засмеялась.
– Боже, Изобель, это была шутка! Мне придется привить себе дурной вкус на парней, чтобы влюбиться в этого подонка.
Казалось, моя новая подруга почувствовала облегчение. Она выдохнула и опустила руки.
– Слава богу. Боюсь, у меня проблемы с иронией и сарказмом. От легкой до умеренной степени. – Она закатила глаза. – При этом я изучаю психологические аспекты людей.
– Это совсем тебе не подходит.
Мы добрались до поселка на скале. Из-за сильного ветра волосы хлестали по лицу. Вдалеке шумели набегающие волны, разбиваясь о скалу. Изобель искоса бросила на меня удивленный взгляд.
– Тогда какая сфера обучения подошла бы мне?
Я пожала плечами.
– Дизайн одежды или фотография?
– О господи. Пожалуйста, нет. – Она наморщила нос. – Это даже не преподается в колледже. – Ее взгляд остановился на убогом доме, в котором молодой светловолосый мужчина жил со своей склонной к суициду дочерью. Изобель сделала глубокий вдох, прежде чем отвернуться и слабо улыбнуться мне. – Ты всегда хотела изучать историю?
– Боже, нет. На самом деле я до сих пор не хочу этого делать.
– Но делаешь.
– Это было спонтанное решение. – Я вздохнула. – В Германии мне предстояло заниматься молекулярной генетикой. Это была моя мечта. Здесь, в колледже Тихого Ручья, были места только на историю. Пришлось решать: заниматься карьерой мечты или следовать корням. – Дикий порыв ветра заставил мою юбку развеваться. Я обхватила руками торс. – Последнее перевесило.
– Понимаю. – В голосе Изобель прозвучала грустная нота. – Но это было правильное решение. Вот увидишь.
– Я… я не уверена.
Некоторое время мы гуляли по утесам, и я старалась не заглядывать в глубину, пока Изобель не разразилась внезапным смехом.
– Что?
Она покачала головой.
– История. Это так…
– Да, знаю. – Я закатила глаза. – Я была в отчаянии, когда приняла это решение. Я бы даже попытала счастье в качестве долбаного ковбоя в Хайленде, если бы это позволило мне приехать сюда.
Уголки рта Изобель дернулись.
– Это абсурдно, Хелена. Настолько абсурдно, что я даже представить себе это не могу. И поверь мне, – она подняла брови, – мое воображение работает очень и очень хорошо.
Я улыбнулась.
– Ну, ковбойские сапоги стоили бы того.
– Для ковбоев – да. Если бы, конечно, они были здесь. Разве что кто-то, кто присматривает за бизонами.
В тот момент, когда я громко рассмеялась, дверь нашего коттеджа распахнулась. Она с грохотом ударилась о фасад, и единственной причиной, по которой не захлопнулась обратно на замок, был мой дед. Он встал передо мной, свирепый и мрачный.
– Время уже после захода солнца, юная леди.
– Привет, Натаниэль, – произнесла Изобель. Его голова дернулась в ее сторону.