Все в испуге отскочили, на лицах стражников был написан суеверный ужас, сенешалк свирепо перебирал амулеты. Только маленький мальчик не побоялся подойти к одержимому принцу и помочь сесть.
Принц был жалок, вся царственность слетела с него, губы тряслись, запавшие глаза нехорошо блестели, пот нечеловеческого усилия скатывался по лицу.
– Хорошо бы вам сейчас вина с золотым зубом, – задумчиво сказал мальчик, убирая с его лица слипшиеся пряди волос.
– Нет, – слабо ответил принц со страдальческой улыбкой, адресованной поваренку. – Хватит с меня магии…
Праздник удался на славу. Не было пира веселее, чем на двадцатидвухлетие принца Семульгада. Тонны яств съели гости, выпили сотни бочек вина, стоптали не одну пару сапог, а музыканты оборвали струны. Все славили принца! Прекрасные невольницы с темными глазами прислуживали именитым гостям. Поистине царские дары преподнесли имениннику: породистые лошади, собаки, оружие, редчайшей красоты драгоценности и рабыни, – все это было положено к ногам великого принца Семульгада. А на следующее утро все, кто мог стоять на ногах или хотя бы ехать на носилках, отправились на большую королевскую охоту. Уезжали гости чрезвычайно довольные гостеприимством хозяина и его королевской щедростью.
Много подвигов совершил принц Семульгада, много легенд и баллад сложено о его героических деяниях и хмельных развлечениях, но никто и никогда еще не слышал этой!
А сенешалк? На следующий день после пира он подал в отставку и уехал в свой маленький замок на границе. Думается, до конца дней своих он был счастлив.
2.
– Право же, это просто невероятно! – капризно и весьма недовольно сказала графиня Пиро и потянула носом.
Ее, вроде как, камеристка, девица Кармино в темноте кареты сделала своей мадам рожу и ответила на возмущение:
– Да-да, просто невероятно. Безобразие. Ваш младший брат заслуживает наказания. На вашем месте я бы приказала выпороть его.
– К счастью, ты не на моем месте, – резко ответила графиня, тревожно всматриваясь в не предвещающую ничего хорошего темноту за окошком. – О, Господи! Честное слово, мне этого не пережить. Что нам теперь делать?
– Может быть, мы пойдем пешком? – робко предложила Кармино.
– Уж не лишилась ли ты разума, дорогая?! – возмутилась графиня. – Как тебе в голову могло прийти такое! Об этом не может быть и речи. На этих ужасных кочках ничего не стоит порвать прекрасные бархатные туфельки.
Кармино немного помолчала, в темноте кусая губы, но все же не справилась с болтливым языком и сказала:
– Ваши бархатные туфельки не идут ни в какое сравнение с нашими жизнями, мадам!
Мадам потянула багровым от холода носом и наотмашь, наугад, ударила Кармино по лицу перчаткой.
– Куда мы пойдем ночью?! Может быть, этот болван все же вернется, – неуверенно добавила она.
– Что было бы так же невероятно, если б сейчас наступило утро, – сердито проворчала Кармино, прижимая