Можно усомниться в достоверности категорического утверждения второй группы историков, отрицавших ассимиляторские намерения чехословацкого правительства. Об этом свидетельствует следующее: по данным чехословацкой переписи 1921 года, в это время в Подкарпатье насчитывалось 19 775 чехов, а по переписи 1930 года их стало уже 33 961 человек.[259] Это время историки называют временем первого наплыва чехов в Подкарпатье. Чешский язык как предмет преподавался во всех школах всех уровней. Создавались чешские школы: в 1920 году их насчитывалось 22 из 475 начальных школ, в 1931-м – 158 из 727 начальных, две горожанские школы и одно педагогическое училище (средняя школа). В 1930-е годы начальные школы стали восьмиклассными. В 1938 году из 803 (народных) начальных школ чешских было 188. Кроме того, к этому времени из 44 горожанских школ 23 были чешскими, чешскими были также гимназия и педучилище. Из школ национальных меньшинств больше всего было венгерских.
В этом вопросе проблема заключалась и в том, что чешские школы открывали, прибегая к различным подтасовкам, и в таких селах, в которых чехи не проживали вообще. Это давало повод оппозиционным партиям требовать закрыть чешские школы в тех местах, где не было учеников. Затрагивая этот вопрос во втором томе «Очерков», М.И. Кляп утверждал, что это только «проявление несправедливости» и «чешского шовинизма», «но не курс политики правительства», прибегая к странной аргументации: «ибо программы чехизации в документах не встречаем».[260] В связи с этим возникает вопрос: где, когда и какое правительство решалось на включение в свою программу намерения ассимиляции? Везде, где она проводилась, она проходила тихо, обманным путем.
В том же труде председатель редколлегии, ответственный редактор, руководитель авторского коллектива и автор многих частей тома И.М. Гранчак привел такой факт. В начале 1930 года вице-губернатор Антонин Розсипал дал распоряжение школьным инспекторам, чтобы те в своем общении с судами, всеми учреждениями, предприятиями и другими организациями республики пользовались «исключительно чешским языком» как государственным.[261] Кроме того, автор отметил, что цензоры запрещали в публичных выступлениях употребление наименования «Закарпатская Украина», а давали указания пользоваться конституционным названием «Подкарпатская Русь». Во время переписи населения 1930 года исполнители получили директиву властей все местное славянское население записывать по национальности русинами, в том числе и тех, которые считали себя украинцами.[262]
Не в пользу точки зрения противников ассимиляции и то, что произошло