– Какие вы обе сладенькие, – заявил я, вваливаясь в покои, отведенные мне при дворце на время необходимых визитов. – Сейчас большой серый волк приласкает двух очаровательных кошечек, и мы с вами вдоволь наиграемся! Признавайтесь, кто уже стащил трусики и готов встать передо мной на колени и порадовать меня минетом?
Придворные аристократки оказались столь же развратны, как и хороши собой. Они ничем не отличались от тех же кошечек или заек с деревень. Все те же ужимки и ухмылки. Игривые глазки, нежные ручки, что оглаживали и ласкали мое тело всю ночь напролет. Их теплые и изворотливые тела были так податливы, так умелы, что я просто таял и растекался по постели, наслаждаясь тем, как они умело объезжали мой член, который практически до основания входил в девиц. И не скажешь, что просто кошечки, засасывали так, словно век голодали по сексу.
Дамы лишь усиливали старания и начинали творить настоящей беспредел. Лизали, целовали и заглатывали ствол до основания. Выпускали свою кошачью урчалку, которая приятной волной отдавалась в каждой клеточке тела. Волчицы так не умели, тут я должен был признать, что это было выше всяких похвал. Таким минетом меня не награждали даже разносчицы из придорожных таверн, которые о сексе знали побольше моего и для заезжих всегда держали наготове комнату и податливый рот.
Сами они – изнеженные, с шелковистой кожей и ярким цветочным ароматом, не вызывали во мне никакого желания. Вскрикивали, если я позволял себе чуть сильнее прихватить зубами их нежные плечики или розоватые сосочки. И протестовали, когда со всей силы входил размашисто и мощно, наскоро подводя себя к грани. А уж как они повизгивали, когда я позволял себе звонко шлепать тяжелой рукой по их круглым попкам, не передать словами. Наверное, лишь это и заставляло меня продолжать бессмысленное соитие, которое наскучило мне в тот же момент, как хмель выветрился из головы.
Их ровненькие киски оказались слишком податливы для приличных омег из высшего общества, которые должны были думать о чести и достоинстве. Не особо вскрикивали юные прелестницы, принимая большой, для альф кошачьих, член настоящего волка в свои дырочки. Одним словом, ничем они не отличались в тот момент от обычных крестьянок, коих в родном пограничье я перепробовал навалом. Разве что были жеманнее и строили из себя невесть что, пока я с силой не придавил каждую к постели и не трахнул так, что девица в судорогах лежала и не шевелилась добрых полчаса. За то время как раз заканчивал со второй и возвращался к первой.
Их можно было оттрахать хоть на сеновале, все равно бы согласились, как и полагалось приличной омежке. За ночь я как только не брал юных аристократок. Перепачкал своим семенем с головы до ног и залил все гостеприимных отверстия под завязку. К утру уставшие девицы насквозь пропахли мной. Наверное, они еще недели две будут источать не свой нежный цветочный аромат, а мой: тяжелый, пепельный и мускусный.
Вот