Воздуха не хватало, легкие царапали сотни острых игл. Сегодня мои кошмары обрели плоть, пришли, чтобы уничтожить.
Я металась в агонии, центр переплетения магических жил пульсировал и горел огнем – только огонь этот был ледяным. Выстуживающим до кончиков ногтей.
И вдруг, когда сознание начало ускользать, я ощутила прикосновение. Что-то теплое погладило меня изнутри, коснулось изувеченного центра. Не совсем понимая, что делаю, я накрыла чужую ладонь – она лежала сразу под ключицами, в ложбинке. Просто необходимо было ощутить ее там! Иначе задохнусь, замерзну в ледяной пропасти. Я цеплялась за нее, как утопающий за соломину. Хотелось прижать руку сильней, вплавить ее в кожу.
Сразу стало теплее, и я смогла вдохнуть. Жилы благодарно завибрировали, наливаясь чужой силой, а у меня на висках выступили капли пота.
– Так лучше? – шепнул до боли знакомый голос, и мне стало стыдно, когда я осознала, кто стал свидетелем моей слабости и случайным спасителем.
Голос звучал обеспокоенно, будто случайный муж действительно за меня переживал. Или за себя. Случись что со мной, ему тоже несдобровать. Но тревожные мысли смыло потоком новых ощущений. Теплая волна окатила с макушки до кончиков пальцев, и я сначала выгнулась, как зеленая ветка, а потом согнула ноги в коленях и вцепилась в чужое запястье ногтями.
Его жар проникал в каждую пору, я чувствовала, как отступает удушье и лед. Эта рука, рука врага, воистину стала рукой спасения.
– Мне стало плохо, и я проснулся. А потом услышал, как ты начала стонать и задыхаться, – голос звучал как сквозь стену, перед глазами плыло, и образ Фрида был нечетким. Только глаза выделялись – темные, с золотыми искрами.
Мои магические жилы впитывали в себя чужую магию, как мох впитывает влагу после долгой засухи. Южанин тихо засмеялся. Или послышалось?
– Тише, Фарди. Ты такая голодная, что выпьешь меня до дна.
Точно, смеется! А вот мне так хорошо стало, будто сам огонь обнимает, но не жжется.
Разомкнув пересохшие губы, я проговорила:
– Спасибо…
Я уже видела над головой неровный потолок пещеры и пляшущие по нему тени. Лицо с печатью беспокойства.
– После поблагодаришь. А пока, может, расскажешь, что это было? Каких сюрпризов мне еще стоит ожидать?
Он не убирал руки с моей груди. Чуть пошевелил пальцами, большим вычертил круг – и по коже побежали мурашки. Нужно было отодрать от себя его руку, но это было так сложно. Проклятый южанин что-то делал со мной, но почему никто прежде не мог снять приступ так легко и быстро? Даже лучшие целители?
– Как ты это делаешь?
– Не знаю, – он пожал плечами. – Фарди, я жду ответа.
Собравшись с силами, я заговорила. Сбивчиво, путано. Губы еле шевелились, и я не знала, понимает ли меня Фрид.
Я рассказывала, что мы всегда были вместе, с утробы матери и, как я надеялась, до смерти. Гилбар – вторая половина моей души, но ее у меня отобрали. И я не знаю, почему