Ася изумленно уставилась на него, как вдруг рядом приторно запахло фиалками и раздался веселый голос:
– Секлетея Фоминична, голубушка, мадам Сюзанна, ах, что за встреча! Нет, нет, ручку позвольте… ручку вашу, чудесница, позвольте! Что, новенькую привезли? Свеженькую? Ах, какой цветик полевой, пыльцой небось еще подернутый? Коли так, мечтаю быть первым, кто сию пыльцу стряхнет! Ну, Секлетея Фоминична, ведите в хоромы, ведите!
– Почему Секлетея Фоминична? – пробормотала Ася, уставившись на молодого человека в щеголеватом фраке и цилиндре. – Эту даму зовут Федосья Николаевна!
– Какая еще Федосья! – захохотал он и вдруг осекся, пристально глядя на Асю: – Постойте-ка… Я вас откуда-то знаю. Мадам Сюзанна, вы розанчик с какого кустика сорвали, а? Где я ее мог видеть? У кого она прежде подвизалась?
– Харитон! – взревела госпожа Брагина… или та, которая называлась госпожой Брагиной.
Чернобородый изо всех сил старался передвигать свои коротенькие ножки быстрее, однако это плохо ему удавалось.
В это мгновение господин во фраке вдруг вскричал, вытаращившись на Асю:
– Мадмуазель Хворостинина?! Неужто Аська?! Да с ума не сошла ли?! Что ты здесь делаешь накануне свадьбы?! Ах ты ж Секлетея, старая блудня, старая…
Последним словом молодой человек как бы подавился и, схватив Асю за руку, повлек было по улице прочь от госпожи Брагиной, или как ее там, однако извозчик заорал:
– Ко мне давай! Сундук ее у меня! Прыгай, да резвей!
Молодой человек метнулся к пролетке, подсадил Асю, потом вскочил сам.
– Гони к «Жилому дому»! – крикнул было он, однако извозчик повернулся к Асе:
– Куда едем, барышня?
– В «Купеческую»! – пролепетала Ася, вовремя вспомнив, что именно там остановился Федор Иванович Данилов.
Свистнул кнут; пролетка понеслась.
– Я бы тоже обитать в «Купеческой» не отказался, да не по карману лопатничек![14] – хохотнул молодой человек. – Только в «Жилой дом» и пристроился. Вроде бы рядом с «Купеческой», а номера втрое дешевле.
– Рядом, да не ладом! – хохотнул извозчик, обернувшись через плечо. – «Купеческая», чай, на улице парадной, а «Жилой дом» на задворках да помойках!
Молодой человек вскинулся было возмущенно, однако Ася воскликнула:
– Что происходит? Кто вы такой?! Объяснитесь, бога ради!
Льдисто-голубые глаза взглянули на нее презрительно:
– Полно, Аська, не придуривайся. Конечно, десяток лет не виделись, но не мог же я до такой степени измениться, чтобы ты меня не узнала!
Глаза Аси расширились, дыхание перехватило, так что она с трудом выговорила:
– Юраша! Юрий Диомидович! Неужто…
– Ну наконец-то! – сердито бросил молодой человек, снимая цилиндр. Запах фиалок стал гуще. – Только давай без Диомидовичей, бога ради! А теперь рассказывай, как ты угодила в лапы к этой старой трэне[15] Секлетее?! Это ведь знаменитая