Смертельно устав от тщетных усилий его перенапрягшегося мозга, через какое-то время он вернулся к действительности.
Вокруг, как ни в чем не бывало, продолжал шуметь восточный базар. Убедившись, что никто не обращает на него никакого внимания, Олег всеми силами пытался отвлечься от мрачных мыслей. Не задумываясь, почти инстинктивно он поднес флейту к своим губам и осторожно в нее дунул. Инструмент чутко отозвался чистым и нежным звуком. Ближайший торговец-зазывала резко обернулся и удивленно взглянул на Олега. Олег быстро прижал флейту обеими руками к животу и какое-то время просидел неподвижно в этом положении. Но затем он снова упрямо поднес флейту ко рту и, уже не обращая внимания на окружающих, в отчаянном порыве опробовал ее звуковые качества во всем диапазоне. Они оказались вполне удовлетворительными. Но самым главным было то, что никаких криков недовольства со стороны торговцев и сновавших вокруг него по своим делам покупателей он не услышал.
Тогда, осмелев, он, поднапрягшись, вспомнил свой репертуар из детской музыкальной школы и заиграл «Ты, соловушко, умолкни» Глинки. Сначала перестал расхваливать свой товар и замолчал, повернувшись к Олегу, ближайший торговец. Затем один за другим смолкли крики других зазывал, и они все, как и их покупатели, сначала обернулись в сторону Олега, а затем стали подходить к нему все ближе и ближе, образуя вокруг него плотный полукруг. Олег закончил исполнение, и моментально со всех сторон раздалось требовательное «еще!». Олег, не заставив себя долго упрашивать, тут же заиграл «Сурка» Бетховена. После первой фразы, проигранной Олегом с особым чувством, о камень громко звякнула первая монета и скатилась к ногам музыканта. Вслед за первой монетой все чаще и чаще стали позвякивать и другие брошенные в его сторону медяки.
Олег играл долго, вспоминая другие вещи и повторяя через некоторое время те, которые особенно понравились публике. Люди, слушавшие игру Олега с самого начала, давно ушли, их заменяли другие, на смену другим приходили третьи – таким образом, толпа перед ним не собиралась редеть, а горстка монет, лежащая у его ног, непрерывно росла.
Поглощенный своим невиданным успехом у благодарной средневековой аудитории, Олег на какое-то время отвлекся от тяжелых дум о своем бедственном положении и не заметил, как торговцы стали один за другим покидать базарную площадь. Скрип уезжавших с площади телег наконец вернул его к действительности. Толпа, стоящая перед ним, понемногу начала расходиться, и он увидел сквозь поредевшее полукольцо его слушателей небольшую группу людей в высоких колпаках конической формы, внимательно наблюдавших за ним.
В это время из-за стены города раздался громкий