И я полезла…
Страшно было только первые несколько шагов. Настолько, что ладони вспотели, а во рту пересохло. Я бросила всего один взгляд вниз, и к горлу подступила тошнота.
Но возвращаться было глупо. И я решительно протянула руку, вцепившись в водосток. Всего один шаг над пустотой, и Питер поймал меня, потянул на себя, помогая удержать равновесие, но вместо этого мы повалились на влажную от утренней росы крышу.
– Елисавета Александровна, оказывается, вам не чужд авантюризм! Я впечатлен! – произнес мой похититель. – Вставайте же, нас ждут великие дела!
Дорогу Питер Бергер, надо отдать ему должное, знал отлично и пути отступления продумал до мелочей. Пару зданий мы миновали, пройдя по крышам, пока, наконец, не достигли неприметной двери, которую Петр открыл своим ключом. Мы оказались в душном сумраке парадной, красивой даже в окружающей нас в темноте. Изящная лепнина на потолке, мозаика на стенах и витражи, от одного вида которых захватывало дух.
Я против воли остановилась, чтобы рассмотреть эту красоту, но Бергер упрямо потянул меня вниз, прошипел недовольно:
– Не тупи, Лисса!
Я сдавленно захихикала и поспешила следом за ним, чтобы через мгновение оказаться в небольшом, но ухоженном, явно закрытом внутреннем дворе. Пискнул брелок сигнализации, и мой спутник открыл передо мной дверь неприметного автомобиля.
– Такси? – спросила я, устроившись на заднем сиденье.
– Пристегнись, – напомнил Питер и добавил, заметив мой удивленный взгляд: – На всякий случай. Такси привлекает меньше внимания.
– Кажется, меня все-таки похитили, – пробормотала я себе под нос, когда мы выехали из двора на тихую и совершенно пустую улицу.
– Вы только сейчас это поняли, Елисавета Александровна? – спросил он без тени усмешки.
Вдруг стало страшно. Точно так же, как совсем недавно на крыше. Страх прострелил позвоночник и расплавленной лавой опалил внутренности, заставляя сердце биться в два раза быстрее. Я прикрыла глаза, пытаясь справиться с нарастающей паникой, с опозданием осознавая, что мой телефон остался на кровати в номере отеля. Я сглотнула, собираясь задать один очень важный вопрос. Но не смогла. Вместо этого, повинуясь дикому, первобытному желанию, я протянула руку и коснулась тонкой змейки татуировки, исчезающей в темных волосах моего похитителя. Бергер вздрогнул, подался вперед, словно хотел избежать еще одного касания. Но было поздно. Я завороженно смотрела, как под моими пальцами оживала нарисованная чешуя, обжигая кожу ледяным огнем.
– Лисса! – вдруг заорал Бергер и ударил по тормозам.
Меня швырнуло вперед, потом резко отбросило назад, и я замерла, сцепив на коленях руки.
– Что ты творишь, Лисса? – спросил Бергер, не оборачиваясь.
Я не знала, что ему ответить. Только до крови закусила нижнюю губу и смотрела прямо перед собой. Все происходящее, начиная с событий в Москве, больше не укладывались в моей голове. Казалось, что мной движет какая-то неведомая сила, заставляя