– Сканер все записывает. Я воспроизведу. Отмотать на тридцать секунд?
– Думаю, вполне хватит.
Киргиу снова пустила воспроизведение. Я не сводил глаз с экрана, пока мы не добрались до того момента, когда Киргиу по моей просьбе вернула сканер к грудной клетке.
– Там ничего нет, – осторожно повторила она, ожидая моих возражений.
Но сказать мне было нечего – я тоже видел запись, и в ней не обнаружилось ничего необычного.
– Хотя я смотрю через окно, – заметил я. – Может, какое-то отражение или игра света.
Женщина в маске с сомнением кивнула, возможно полагая, что на мне все еще сказываются последствия пережитого.
– Чтобы завершить все анализы, потребуется несколько часов. Но, с учетом соблюдения всех обычных гигиенических мер, не вижу причин не будить ее, если ты готов к встрече.
– Я готов.
– Хорошо. Скажем, через полчаса?
Между врачами возник просвет, и я впервые увидел пассажирку не через разделявшее нас зарешеченное окно в ее капсуле. Она показалась мне маленькой, бледной и хрупкой без металлической брони, непроницаемой для жара, холода или вакуума. Как и все мы, она была человеком – чрезвычайно уязвимым существом.
– Будьте с ней поосторожнее, – сказал я.
Кантор уже подготовил главный стол с увеличенным изображением окрестностей в радиусе двухсот километров. При таком разрешении Солнечный Дол был как жирный отпечаток пальца – скопление из двадцати пещер на глубине от двухсот до шестисот метров. От поселения расходилось около десятка радиальных линий длиной от пяти до двадцати километров – проложенные с немалым трудом тоннели к реакторам, ангарам для шаттлов и наружным шлюзам. Дальше никаких подземных сооружений не было, лишь станции дистанционного наблюдения, рельсотронные установки и паутина кабелей, соединявших отдаленные датчики и оружие со Святилищем.
Кантор отметил зелеными призмами находившиеся в пределах этих двухсот километров сейсмофоны, включая те три, которые уловили повторяющийся сигнал. От этого скопления теперь тянулся след из светящихся точек, огибая кратеры и глубокие трещины, но в целом двигаясь в направлении Святилища. Я оценил его протяженность: от сорока пяти до пятидесяти километров. След уже миновал несколько других сейсмофонов, чье покрытие улучшалось по мере приближения к Солнечному Долу, и теперь находился рядом с двумя синими призмами – глазами и ушами, которых у нас имелось не столь много.
– Значит, это никакой не дефект, – тихо сказал я.
– Если считаешь, что утверждение очевидного помогает твоим аналитическим способностям, можешь не стесняться, – столь же тихо ответила Чунг.
– Там что-нибудь видно? – обратился к Кантору с вопросом Валуа.
– Если там что-то есть, у нас все шансы увидеть в ближайшие несколько минут. Михаил почти в высшей точке, так что контраст низкий, зато освещенность высокая – не идеально, но куда лучше, чем темнота. Те два глаза стоят за каменной грядой,