Он кивнул головой на этот предмет и вновь задал вопрос:
– В проводах разбираешься?
– Нет, – честно ответил я.
– Жаль, – сказал парень и потерял ко мне всякий интерес.
Я тогда посчитал, что глупо вот так обрывать разговор. Да и, признаться, чувствовал себя крайне неуютно из-за тотального игнорирования обитателей каптерки. Поэтому не придумал ничего лучше, чем приблизиться к этому парню со странной конструкцией, и начал наблюдать за его действиями. Он то отвинчивал что-то, то прикручивал, менял направления проводков на этом агрегате, чертыхался, возвращал все в исходное положение и начинал все заново.
Потом я узнаю, что Зигзаг обожал все, что связано с электричеством. Мы его даже прозвали Зевсом, ссылаясь на его громометательные способности. Где гром, там и молния, и, соответственно, электричество. В общем, вы поняли взаимосвязь.
Я стоял и наблюдал, как то тут, то там на аппарате зажигались и потухали огоньки, когда один из шахматистов произнес: «Шах и мат». Затем он встал и, довольный, потянулся.
– Играть будешь? – спросил второй парень, приглашая меня жестом.
Я вновь растерялся. Это стало входить у меня в привычку.
Ну вы же понимаете: то меня абсолютно игнорируют, то ни с того ни с сего приглашают партию сыграть.
– А разве не победитель остается за столом? – наверное, совсем не к месту спросил я, удивившись, что из-за стола встал как раз-таки выигравший парень.
– Надо утешать проигравших, позволяя им оставаться в деле. Победитель же наслаждается сладким чувством победы и сменой занятия, – улыбаясь, пояснил он.
Второй скорчил ему смешную гримасу. Победивший же взял с полки какую-то книгу, которых в каптерке, к слову, было очень много.
Кивнув, я сел за шахматную доску. К счастью, в отличие от электричества, в шахматах я кое-что понимал.
Я сам не заметил, как был очень быстро втянут в разговор и почему-то выболтал кучу информации о себе. Вот так ни с того ни с сего после, как я думал, намеренного игнорирования со стороны ребят, взял и рассказал много всего этому незнакомому парнишке. По прошествии времени я пойму, что это был особенный талант Васа – располагать к себе. В чем конкретно этот талант заключался, было трудно сказать. Но действовало это всегда и на всех.
***
Стал ли я постоянно зависать там? О, нет. Вот еще! У меня было слишком много, казалось, очень уж важных дел.
Но время от времени, скорее редко, чем часто, ноги сами меня приводили к каптерке. Подходя к ней, я внутренне надеялся увидеть в окне свет. Ни разу моему приходу никто не удивился. Тем не менее, зайдя туда, я сразу становился частью этого внутрекаптерочного организма, будто и не покидал его.
Потом я стал приходить туда все чаще. А потом, сам не понял как, прирос к каптерке. На это ушли месяцы. Никто на протяжении этого времени меня больше туда специально не приглашал. Никто и не прогонял. Я просто мог прийти