Перо архангела. Людмила Лазебная

левой рукой. – Что ж, посмотрим на этот предмет мечтаний многих дворянок девятнадцатого века. Мне как-то рассказывали, что у этих украшений будто бы даже свои собственные порядковые номера были. Когда девушка получала высокую должность при дворе, ей торжественно вручали эту брошку. Даже день и год там будто бы указывался. Вот такой был раньше во всем порядок, дочь. А теперь – Содом и Гоморра! – доктор Гринберг вновь погрузился в свои мысли… – Кстати, дорогая, вспомнил, где я видел такую вещицу! – хлопнув себя легонько по лбу правой ладонью, воскликнул Шимон Моисеевич. – Точно! У генерал-майора князя Черкасова – старого приятеля господина Вирена! Я как-то раз имел честь видеть в доме Его Сиятельства портрет знатной дамы в летах с таким украшением. Это было пару лет назад, м-да. Согласен, шикарная вещица! Блеск золота и бриллиантов! Знаешь ли, дочь, такие украшения действительно были воплощением мечтаний многих высокородных дворянок. Их изготавливали по заказу Кабинета Его Императорского Величества. За всю трёхсотлетнюю историю царствования Дома Романовых подобных вензелей правящих и вдовствующих императриц было изготовлено считаное количество. Такие вещи всегда привлекают внимание, вот и я в своё время поинтересовался этим, просто для общего развития, так сказать.

      – Да, отец, вот и у Софи золотой, усыпанный бриллиантами шифр фрейлины императрицы времён Николая Первого, а точнее – его супруги Александры Фёдоровны, в свите которой в юные годы была Сонина бабушка.

      – Хорошо бы посмотреть на него, – заинтересованно сказал доктор Гринберг. – Шифры фрейлин российских императриц всегда прикреплялись на голубом банте к дамскому платью, с левой стороны корсажа. Эта роскошная деталь, несомненно, подчёркивала блеск и пышность российского императорского двора в эпоху изысканной «Белой Розы». Так называл любимую супругу Александру Фёдоровну, предпочитавшую носить бриллианты, белоснежные жемчуга и наряды белого цвета, её августейший муж Николай Первый. Ну, дорогая, белый цвет одежды всегда считался божественно чистым и молодящим, м-да. Знаю ещё… Моду эту – зашифровывать инициалы всех царственных особ в роскошных диамантах – продолжил один из самых известных придворных ювелиров того времени – обрусевший швед Болин…

      – Добрый вечер! Простите, давно так не спала, – входя в гостиную, улыбаясь, сказала разрумянившаяся ото сна Софья.

      – Соня, дорогая, я только что рассказала о твоей просьбе. Не могла бы ты показать этот предмет и определить условия хранения?

      – Да, конечно! Один момент. – Девушка поспешила в комнату, в которой отдыхала. – Вот! – сказала она, вернувшись и положив на стол перед отцом Анны футляр с золотой брошью на банте из голубой Андреевской ленты.

      – О, какая красота! – восхищённо воскликнул доктор Гринберг. – Впервые вижу воочию, вот так рядом, подобное чудо! Не доводилось прежде держать в руках царские сокровища, м-да… Да тут одних бриллиантов – на целое состояние! – внимательно разглядывая крышку футляра,