Мы вышли, сели у дома. Я даже не понял, что произошло. И Витя не понял, чего я так задышал и покраснел. Каким еще беспоповцем он был, что они все несут? Витя пробил серию по воздуху, ответил, что вообще не знает, кто это такие, и помочь, видимо, ничем не может, лучше ехать обратно и хоронить так, без попов. Конечно, поехали.
Если говорить «не понял, что произошло» всякий раз, когда не понял, что произошло, рассказ придется сложить только из этих фраз. Бабушка не пошла на похороны: я не понял почему. Мирониха тоже. Зашел к тете Тоне, позвал. Тоже. Я шел по селу, и казалось, что передо мной закрывают ставни. Захотелось кричать. Вы чего! Человека же надо проводить. Сколько добра он вам всем сделал. Даже Шпрот не пошел: сказал, что ему мать запретила. Как зона – понятия – воровская романтика, так нормально, а с человеком проститься нельзя. Дима тоже куда-то пропал. Кроме нас с Витей и закапывающих рабочих никого не оказалось. Мне стало горько, тяжело – я даже всплакнул из-за какого-то общего безразличия.
Гроб скользнул в яму и спрятался. Как будто всегда там и был. Мы с Витей кинули по горсти земли, задержались в пустом взгляде, а когда пошли обратно, я реально заорал. Куда вы все попрятались? Вот же суки неблагодарные. Попрятались как в прятках. По норам. Окна позакрывали, чтобы не видеть. Уши заткнули. Даже с улиц все куда-то исчезли. Может, вместе с Тихоном под землю ушли? Никого на улице, только Рыжежопа вдалеке.
В каждом доме живет праздник!!! Все ушли на праздник.
Все село покрылось туманом и задрожало.
Они не заняты, а просто уснули. Устали и уснули.
Меня трясло от общей неправильности происходящего. Витя поглядывал и не знал, что сказать.
Ехать до города полчаса. Вскоре мы были у того же подъезда. Побросал камешки в окно, она выглянула, махнул головой, чтобы выходила. Она вышла, сказала «ну», а я уже был весь заведенный, на неясном нервяке. Витя несколько раз отводил в сторону и предлагал поехать где-нибудь посидеть спокойно. А нельзя нигде сидеть. Это ничего не решит.
Спросил Свету, как ее зовут. Точно, Света. Надо же. В общем, я хотел рассказать о чем-то трепетном, о нежном, о впечатлении от момента и о том, что готов сейчас ее забрать, увезти. Поживем пока как получится. Где поживем? Где-нибудь.
Она кокетливо улыбалась, сверкала глазками. Потом сказала, что я похож на нарика, но в целом позитивный, не как обычные угашенные. Да угаситься можно не по наркоте, а от обычной жизни. Живешь и гасишься. Витя пояснил, что я не торчок, просто только что с похорон. Света ответила, что знает про все это, отец долго сегодня рассказывал. Что рассказывал? Ну, колдун умер, никто не захотел связываться, отпевать.
Летний ветер тоже можно вдыхать, как дрянную пыль, вдыхать и кайфовать. Я любовался ее прекрасным лицом, каждым