Воин вскинулся и стал озираться, но вот встать у него получалось плохо, но он пытался бороться, раз за разом подрываясь и снова усаживаясь крутя головой с замутнённым взором, раскрученная за кустами путанка стремительно полетела в степняка со стороны его спины, и сверкая противовесами, активно ускоряясь, накрутилась на тощую шею воина. Выронив стрелу и нож он, задыхаясь, в неуправляемой панике, уцепился пальцами за верёвку, пытаясь оттянуть её от горла, ну что ж, пора. Те метров десять что отделяли меня от степняка, я просто пролетел с бешеным ускорением, едва касаясь ногами земли, и в затяжном прыжке опустил ему на голову солидных размеров бревно. Да именно бревно я посчитал самым удачным вариантом вырубить мудака, желательно не убивая, брёвнышко встречу с затылком Опира не пережило, громко хрустнув, оно разломалось, почему-то на три части, как его зовут я увидел одновременно с богатырским ударом.
Опир. Кешик 39ур. (отборный войн, спецназ).
Хотелось, конечно, приземлиться на землю матушку красиво, с перекатом, но я грохнулся как мешок с картошкой, правда быстро вскочил, невзирая на болезненное онемение и яркие искры из глаз. Абсолютно беззвучно, как-то даже плавно, его тело завалилось набок, подбежав сразу скрутил с шеи путанку и пощупал пульс, слабо, еле-еле, но пальцы почувствовали биение артерии.
–Норма всё нормально?
–– Всё просто мать его замечательно Макс, я чуть не угадилась, тужась, а он даже не прикорнул.
Фух, убивать честно говоря боялся, их шаманы могут почувствовать смерть соплеменника, а мне это точно не надо, убедившись, что садист в глубоком ауте, я его тупо раздел до трусов и привязал к дереву, предварительно освободив потерявшего сознание Подсвинка от пут и обработав раны Надиной «мазью быстрого заживления», забинтовал ноги и исколотый ножом торс, апофеозом лечения стал влитый в него фиал здоровья, он мне нужен живым и относительно здоровым.
–– Всё понял, находишь Олега Каменецкого, и всё ему дословно рассказываешь, как на духу, всё приступили, Подсвинок побежал в сторону стоянки, только к другой её части. проинструктировав ожившего и счастливого вертухая дал ему шанс исправится.
В сознание он пришёл с помощью моих пощёчин, знаю, что жестоко, но тут без вариантов, всё время в моей голове занозой свербела мысль—зачем, я не мог понять цель столь наглой и масштабной акции степняков. Пообщавшись с охреневшей куницей мне стали известны некоторые нюансы воздействия кристалла иллюзий на разумных, оказывается в мирном контексте, он применялся для лечения неврозов, и спокойного, прогнозируемого на позитив сна, но в гораздо меньших объёмах и в десятки раз слабее этого ужаса. А ещё, с его помощью как бы странно это щас не звучало, можно создавать иллюзии чего угодно.
Она не знала сколько по времени могут выдержать люди, находясь в своих грёзах, но ничего хорошего им не светит, уж я-то знаю, а учитывая сколько они уже времени «кайфуют», то боюсь не все