–– Норма, дело есть, надо бы экспроприировать экспроприаторов, как думаешь, мы же должны хорошо, и главное сытно и вкусно питаться, правда?
–– Макс ты хочешь, чтобы я пошарила у них в повозке, и спёрла у них в свой пространственный карман все ценности.
–– Да.
– С огромным удовольствием.
Она исчезла, вернее ушла в невидимость, а я опять на время превратился в одно большое ухо, но теперь я слушал и наблюдал за пассажирами у костра, вдруг заметят куницу, да нет, у них самих проблема с коммуникацией вырисовывается. Старшой с натянутой улыбкой пытался успокоить младшего, а тот прощался с жизнью и клял свина благим матом, правда шёпотом, а ведь не дурак, сообразил, что его подставили, внезапно подсвинок встал и характерным движением начал развязывать верёвку на штанах, со злостью посмотрев на брата, направился в лес.
Степные войны не спускали с него взгляда, как только кусты закрылись за очканувшим засранцем один из батыров, наложив на лук стрелу, двинулся в заросли. А вот Любожир потерял последние тормоза, прыгая на одном месте он, почти падая и резко выпрямляясь, крутя головой, хаотично махал то одной, то второй рукой, о, я понял он же до сих пор под моим проклятием, и что характерно, шаманам ничего не стоит снять заклинание «Неуправляемый разум», но они этого не делают.
Ух ты, староста продолжая орать и брызгая слюной, качнулся вперёд, не удержавшись на ногах, уже в падении, уцепился руками за одежду главного шамана, на землю посыпались косточки и бусики с его расписного наряда, дрожжи наконец-то достигли дерьма. Любожир умудрился сделать невозможное, не знаю, может их нельзя даже касаться или его осыпавшиеся обереги запустили этот безумный триггер, но лицо колдуна степей перекосилась в ярости, отпрыгнув, и сразу замахав руками, он пролаял какую-то волшбу.
Из земли, опутывая ноги старосты, полезли жёсткие чёрные ветки, достигнув шарообразного пуза, не меняя направленности, они вошли в его жирное тело, над поляной пронёсся душераздирающий крик боли, шаман махнул рукой, и звук пропал, даже меня проняло, а веточки выходя из дырявого тела, поднимаясь, со смачным чпоком входили обратно и заключительным аккордом достигнув головы пробили её, выйдя через рот, глаз и ухо.
Отморозившись, я внимательно рассматривал шамана, нет, я не собирался кидаться в бой, а скорей наоборот, старался запомнить, чтобы не дай бог не пересечься, впечатлил он меня, до коликов. Приглядевшись, увидел его имя и всё.
Старший Шаман минчана. Ха-Ошир.
Не слабый дяденька, его уровня, да и навыков я не видел, по-другому и быть не могло, тысяча штыков под ним ходит. А вот братик Доброжир, порадовал, подбежав к трупу, плюнул на тело тут же кинулся его пинать.
–– Ну что, допи…ся, а я тебе говорил, самый умный, ну ничего, как возродишься ты мне до конца своих дней отрабатывать будешь, босота.
Ожидаемо,