В. Сарычев задался вопросом, как возможен для Д. Мережковского и где для него «тот узел, которым связались бы Дух и Плоть», какова, по Мережковскому, «природа Святой Плоти»[151]. Согласно Мережковскому, «учение Христа указывает… три пути к этому единству… – через тайну Рождества, Воплощения… через тайну приобщения… Плоти и Крови… через тайну воскресения Плоти»[152]. В произведении «Атлантида-Европа. Тайна Запада»[153] у Д. Мережковского родится чуть ли не догматическая формулировка о единосущности «плоти» и «духа» как потусторонних мистических категорий. Это единосущее переносилось на реальную физическую плоть. «Новое религиозное сознание», делает вывод В. Сарычев, это, «в первую очередь, новая религиозная гносеология… как возможен синтез плоти и духа»[154].
Стенограммы 1902 г. показывают, что тема Д. Мережковского продолжает доминировать на Собраниях. Истины христианства уже с начала дискуссий не принимаются участниками движения НРС как неизменные, в 1901–1903 гг. вопрос лишь о том, возможна ли реформация в «наличествующей» Церкви или нужна другая.
В. Розанов и Д. Мережковский в эти годы – друзья и соратники[155]. В своих выступлениях на ПРФС Д. Мережковский показывает себя апологетом взглядов писателя на современную Церковь, стимулирует своими вопросами на Собраниях возвращение к розановским темам о поле и браке: «Глубины мистические деторождения до Христа были святы, как случается, что после Христа они наполовину стали демоничны?» (обсуждение поданной В. Розановым записки «О некоторых подробностях церковного воззрения на брак»). Всего пять заседаний были посвящены вопросу о браке, и больше всего они оказались связаны с теорий «святой плоти».
Характерной темой для заседаний ПРФО 1901–1903 гг. стала тема «религиозной общественности». Д. Мережковский поднял вопрос об отлучении Л. Толстого, князь Волконский – о свободе совести, вновь Мережковский – о Толстом и Достоевском, обязательной была тема отношения Церкви к миру.
Признания авторитета Церкви как сакрального духовного организма почти не возникало, но было магическое представление основателей «Третьего Завета» о том, что стоит только приступить к реформам и начать реорганизацию общества по принципам «нового религиозного сознания», как далее все