«Отец умер, – напомнила себе Эла. Эти слова звучали для нее восхитительной музыкой. – Отец умер, он мертв, но он все еще здесь. Он оставил нам свое страшное, омерзительное наследство. Яд, которым он отравил нас, все еще действует и со временем уничтожит всех нас. Когда он умер, его печень оказалась всего два дюйма длиной, а селезенку вообще не смогли найти. На их месте выросли непонятные опухоли. У этой болезни нет названия. Просто тело отца сошло с ума, отклонилось от чертежа, по которому созданы человеческие существа. И теперь болезнь живет в его детях. Нет, не в телах детей, а в душах. Мы родились, как и положено появляться на свет человеческим детям, мы даже выглядим как нормальные дети. Но каждый из нас в свое время потерял душу и получил подменыша, кривой, зловонный, омерзительный отросток души нашего дорогого отца. Может быть, все пошло бы по-другому, если бы мать хотя бы попыталась вмешаться. Но ей плевать на все, ее ничто не интересует, кроме ее микроскопов и генетически улучшенной овсянки, или чем еще она там у себя занимается».
– …Так называемый Говорящий от Имени Мертвых! Но лишь один может говорить от имени мертвых, и это Саградо Кристу…
Слова епископа Перегрино привлекли ее внимание. «Он говорит о Голосе? Откуда он мог узнать, что я обратилась с просьбой?..»
– …Закон требует, чтобы мы обращались с ним учтиво, но не требует веры! Не ищите правды в рассуждениях и гипотезах безбожников – она дана нам в учении Матери нашей, Святой Церкви. И когда он пройдет среди вас, улыбайтесь ему, но заприте сердца свои и…
«Почему он всех предупреждает? До ближайшей планеты, Трондхейма, двадцать два года пути, и вряд ли у них есть свой Голос. Пройдут десятки лет, пока Голос доберется сюда, если он прилетит вообще». Она перегнулась через плечо Квары, чтобы спросить Квима, – он-то наверняка слышал все до последнего слова.
– Что он сказал о Голосе? – прошептала Эла.
– Если бы ты внимательно слушала, то все бы знала сама.
– Если ты сейчас же не расскажешь, я тебя чем-нибудь заражу.
Квим ухмыльнулся, показывая, что не боится угроз. Но на самом деле он очень даже боялся, а потому произнес:
– Какой-то негодяй-недоверок пригласил сюда Голос. Давно, когда убили первого ксенолога. Голос приезжает сегодня днем, челнок уже в пути, и мэр поехала встречать его в космопорт.
Нет, это нечестно, она так не договаривалась. Компьютер не сказал, что Голос уже в пути. Он должен был прилететь через много лет и рассказать правду о чудовище, которое им приходилось называть отцом, о человеке, чья семья благословляла день его смерти. Правда пришла бы, словно луч света, она очистила бы ее, Элы, прошлое. Но отец слишком недолго мертв. Нельзя Говорить о нем сейчас. «Его щупальца все еще тянутся из могилы к нам. Мы все привязаны к нему».
Проповедь закончилась, а за ней и сама месса. Эла крепко сжимала руку Грего, надеясь вовремя пресечь его попытки покуситься на чью-то книгу или сумку. Они с трудом проталкивались