– Пусть скажут спасибо, – отозвался Лев, – что им не надо отводить тебя в фитнес-клуб и там сидеть ждать, чтобы привести обратно!
В экспедицию на Северный полюс я на всякий случай взяла с собой бигуди.
– Да-а, пожалуй, бигуди тут не выстрелят, – говорил Лёня, оглядывая бескрайние арктические просторы. – Брось их где-нибудь в снегу. На следующий год наши приплывут, а у медведей жопы кучерявые…
Однажды Седову сообщили, что к нему с предложением собирается обратиться продюсер Бекмамбетов.
– Я даже стал скорей бежать отовсюду домой, – говорит Седов. – И когда приходил, спрашивал у мамы: “Бекмамбетов не звонил?”
– Ты знаешь, – сказал он мне через несколько месяцев, – я уже начал волноваться: все-таки богатый человек. Вдруг телохранители зазевались или какой-то завистник… Прямо хочется позвонить и спросить – все ли с ним в порядке?
Я – нашему издателю:
– Понимаете, мы с Седовым имеем дело только с порядочными людьми, поэтому мы даже друг с другом дел никаких не имеем.
Юра Ананьев замечательно играл на трубе. И научил этому своего гималайского медведя. В трубу Топтыгину Юра закладывал бутылку с молоком, рассчитанную по секундам на основную тему “Каравана”. Топтыгин лихо вскидывал трубу на первой ноте и не опускал – до последней.
Однажды кто-то крикнул из зала:
– Медведь халтурит!
– Почему? – спросил Юра.
– На кнопки не нажимает.
– Он вам что, – произнес Юра своим благородным бархатным баритоном, – Армстронг?
– Кстати, однажды медведь прокусил мне руку, – сообщила нам с Юрой Рина Зелёная. – В мою руку налили сгущенки, и он ее лизал. А я заговорилась, он все слизал и прокусил насквозь. Но! – Она сделала эффектную паузу. – У него, оказывается, такие чистые зубы, что мне даже не делали уколов, а просто обмотали руку тряпкой – и все.
Писатель, редактор и мой соведущий на радио Феликс Шапиро звонит Наталье Дуровой, чтобы пригласить ее на радиопередачу.
– Шапиро… Шапиро… Где-то я уже слышала эту фамилию… – задумчиво произносит знаменитая дрессировщица.
– В Одессе из каждого окна… – ответил Феликс Бениаминович.
– В Одессе хозяйка, у которой я жила, – рассказывает Надя Павлова, – то и дело щедро и громогласно осыпала проклятиями своих соседей и близких родственников. У нее двое детей, оба плохо едят. Она им кричит: “Чтоб вы сдохли! Но только сразу оба – другое меня не устраивает!”
– Только разговаривай дружелюбно! – предупредила Надежда Иосифовна, собираясь представить меня перспективному издателю.
– Да я и не могу иначе!
– А вдруг в тебе взыграет?
– Нет, представляешь? – возмущалась Надя. – Она мне так в лицо и говорит: “Вот мельница, она уж развалилась!”
– Одно можно сказать, – заметила Надежда