Хотя дирижер оркестра, грянувшего “семь сорок”, когда мы ступили на берег Одессы, поинтересовался:
– …А где Шендерович?..
“Семь сорок” на пристани Одессы отплясывали прославленный лингвист Максим Кронгауз, заслуженный деятель культуры Дмитрий Ицкович, супержурналист Игорь Свинаренко и блистательная Алла Боссарт.
Но Иртеньев отметил именно меня.
– Маринка – сущий дьявол! – сказал он.
К шапочному разбору подбежал и щелкнул затвором старенький одесский фотограф.
– Немножко опоздал, но что-то все-таки успел, – заметил Максим Кронгауз.
– И снимок будет самый лучший! – добавил Лёня.
Вошли в Днепровский лиман, а там тишина. Только зеркальная гладь с опрокинутыми небесами.
– Пусто, – сказал Игорь Свинаренко, – как в Москве в инаугурацию…
С тех пор как во мне проснулся талант парикмахера, все рвутся ко мне постричься. Даже лысые мужчины. Лёне надоело, он закатил скандал, мол, я под видом парикмахерской устроила притон.
– Почему меня никто об этом не просит? – риторически спрашивал Лёня.
И сам себе отвечал:
– Потому что я так сумел себя поставить!
Вызвала на даче слесаря, тот приехал на тракторе с мотором от “Ламборджини”…
– У меня была приятельница, – рассказывает сестра Наташка, – она работала в морге, замораживала покойников. Веселая, добрая, модница. Бабушки во дворе говорили ей:
“Лена – только ты!” Она отвечала: “Бабулечки, не волнуйтесь, все будете красавицы!”
На вопрос:
– Зачем вы пишете?
Гарсиа Лорка отвечал:
– Чтобы меня любили.
В Доме творчества “Малеевка” режиссер Михаил Левитин жил по соседству с поэтом Яковом Акимом, и они подолгу беседовали. Однажды в комнату Левитина вбежал человек: “Дайте бумаги, я дописываю книгу!” Это был Юрий Коваль.
– Финальные главы “Суера-Выера” он писал на моей бумаге, – рассказывал Левитин. – А потом подарил мне книгу и подписал: “Вашей бумаге – от нашей бумаги…”
Волны любви покачивали театр Эрмитаж, как старый фрегат “Лавр Георгиевич” в океане, на вечере памяти Юрия Коваля. Фотограф-художник Виктор Усков рассказал такую историю:
– Однажды мы с Юрой отправились в путешествие и, как ни удивительно, Юра для этого странствия выбрал покровителями святых Косму и Дамиана. Обычно – Николая Угодника, а тут вот эти двое. И всякий раз, как привал и костерок, – первый тост за Косму и Дамиана. Почему? С какой стати? А чудо заключалось в том, что вскоре после Юриного