Синод не был удовлетворен полученным вариантом, поэтому решил, утвердив Устав в воспитательной и организационной частях, учебно-научную оставить в статусе проекта и ввести на год в виде опыта.
Следующая Комиссия 1911 г.[482], дорабатывающая проект в учебно-научной части, выделила три основные проблемы, которые проекту не удалось решить: многопредметность, отсутствие четких принципов в разделении богословских предметов на обязательные и необязательные, обремененность воспитанников академий нововведенными семинарами. Но в результате, пытаясь решить первые две проблемы, Комиссия отнесла к общеобязательным еще три богословских предмета (всего стало 17), что еще более перегрузило учебные планы[483]. Предметы специализации были переформированы в четыре группы[484]. Для решения третьей задачи члены Комиссии 1910 г. подвергли анализу годовой опыт практических занятий. Была отмечена несомненная польза от практических занятий: «приближение студентов к основам науки», «ученое любопытство», возбуждаемое чтением рефератов, ответственность, возлагаемая на каждого студента. Можно было надеяться, что именно практические занятия будут той живой струей, «которая может смыть средневековую схоластику, тяжелым бременем давящую нашу богословскую науку доселе»[485]. Но перегруженность студентов не позволяла эффективно готовиться к занятиям, а преподавателю было трудно работать с целым курсом. Члены Комиссии постарались указать, как должны готовиться студенты к практическим занятиям и на что может употребить эти занятия преподаватель. Однако сформулированные в результате обсуждений комментарии повторяли уже много раз высказанные ранее пожелания об изучении источников науки и учебных пособий, разборе важнейших сочинений из литературы предмета, знакомстве с учебниками и учебными пособиями семинарского курса и т. д. По кафедре пастырского богословия и гомилетики, кроме изучения важнейших патрологических и гомилетических произведений, студенты должны были заниматься практическим проповедованием, упражняться в произнесении заранее приготовленных проповедей «на память» и экспромтом, а преподаватели – разбирать эти проповеди и давать советы. Такой порядок был возвратом к системе митрополита Платона (Левшина), хотя, конечно, небесполезной.
Проект 1910–1911 гг. вызывал общее недовольство и критиковался, хотя и имел некоторые сдвиги в научной подготовке студентов академий. Идея иерархии предметов внутри самого основного богословского ядра лишь отчасти вошла в окончательный