Если первые две ученые степени, предназначенные Уставом 1814 г. выпускникам академий, были по преимуществу учебными, квалификационными, то свидетельствовать об истинно научной зрелости должна была докторская степень. В этом случае Уставом оговаривалось строгое преемство: доктором богословия мог стать только магистр богословия. Если вдруг докторской богословской степени искало «внешнее» лицо, не прошедшее через магистерскую академическую степень, то, как указывалось выше, он должен был не только представить сочинение, но и пройти все испытания, подразумеваемые магистерской степенью[184]. Предусматривалось, правда, возведение в докторскую степень, без каких-либо особых требований и испытаний, «знаменитых мужей, прославившихся духовными сочинениями». Причастность таких лиц к докторской степени возвеличивала саму степень «от славы получающих оную»[185].
Сама докторская богословская степень была «открыта», то есть впервые присуждена, в 1814 г., незадолго до утверждения окончатель ного варианта Устава духовных академий. Отчасти это было проведено для завершения духовно-учебной реформы, начатой в 1808 г., то есть для полноты научного богословия в России. Была еще одна задача: придание авторитета «высшему духовному представительству», то есть присуждавшей богословские степени Конференции столичной академии и утверждавшей в таковых Комиссии духовных училищ[186]. Однако в дальнейшем, как будет показано ниже, эта степень являла лишь принципиальную полноту системы научно-богословских степеней, но не реальную.
Докторская степень не только констатировала высокий научный уровень ее обладателя, но и его право быть «учителем христианским». Хотя в Уставе 1814 г. не указывалось на обязательность священного сана для доктора богословия, на практике эта степень давалась лишь лицам священного сана, с учетом их деятельности на благо Церкви и духовного просвещения. Единственным исключением было присуждение в декабре 1857 г. степени доктора богословия профессору Афинского университета Георгию Маврокордато[187]. Но это была помощь братской Поместной Церкви, предпринимавшей в те годы подвижнические усилия по возрождению богословской науки и потому особенно нуждавшейся в свидетельстве статуса ее лучших ученых. Такое отношение к докторской степени, с одной стороны, подразумевало, что в духовных академиях этих лет не было и речи о каких-то