Выработка положения о Заграничном ВЦУ представлялась в эмиграции делом особой важности. 4 октября 1921 г. на заседании представителей Русской Церкви в Королевстве СХС обсуждался вопрос относительно полномочий Зарубежного ВЦУ и его последующей деятельности. «Русское Православное собрание» в составе Председателя – митрополита Антония, архиереев – архиепископа Феофана (Быстрова), епископов Феофана (Гаврилова), Гавриила (Чепура), Михаила (Космодамианского), Аполлинария (Кошевого), а также представителей духовенства и мирян, приняло решение, что «Высшее Церковное управление сохраняет свои полномочия впредь до установления нормальных почтовых и телеграфных сношений со Святейшим Патриархом, который затем укажет дальнейшее устройство Православной Русской Церкви заграницей». Протест В. Н. Скворцова, требовавшего, чтобы Заграничное ВЦУ оставалось за границей и после окончания смуты, принят не был[151].
Если решение «Русского Православного собрания» так и осталось неизвестным в Москве, то июльский доклад митрополита Антония дошел до Патриарха Тихона и был обсужден на заседании Священного Синода и Высшего Церковного Совета 13 октября 1921 года. Было постановлено: «1) Ввиду нецелесообразности подчинения существующему за границей Высшему Церковному Управлению Русской Церкви всех православных церквей и общин Московского Патриархата за пределами Советской России оставить это Управление с прежними его полномочиями, без распространения сферы его действия на православные церкви в Польше, Финляндии, Эстонии, Латвии и Литве, каковые сохраняют существующий у них ныне образ церковного управления, 2) ходатайство об учреждении должности наместника Святейшего Патриарха за границей, как ничем не вызываемое, также отклонить, и 3) сообщение о предполагавшемся созыве на 1 октября ст[арого] ст[иля] Собора русских православных заграничных церквей принять к сведению. О чем уведомить Преосвященного Митрополита Антония»[152].
Итак, согласно этому документу, Зарубежное ВЦУ было признано Высшей Церковной властью в Москве и оставлено «с прежними его полномочиями», хотя круг этих полномочий так и не был обозначен. Те ли это полномочия, которые были предусмотрены указом № 362? Или те полномочия, которыми уже фактически обладало Заграничное