Отличники БПП и отстающие
Солнце всходило и заходило строго по расписанию.
А вертеться приходилось Земле.
Пока мы, тотальники, были в своей гражданской одежде, сохранялось некое подобие свободы передвижений. В часть мы приходили к 9:00, уходили после шести. Обедали, не торопясь, в столовой возле Главпочтамта, некоторые – с коньяками, которые там были весьма приличны, например – армянский (?) КВВК (коньяк выдержанный высшего качества). В те далекие времена не могло даже возникнуть мысли, что наклеенная «лейбла» может не соответствовать содержимому тары…
Я уже говорил, что служить в армии не хотел никто из призванных офицеров. В своем кругу мы интенсивно обсуждали способы освобождения. Некоторые писали рапорты об увольнении, которые, после соответствующих внушений, клались под сукно или подшивались в личное дело с отказной резолюцией. Но понятие воинского долга в те времена не было пустым звуком, – совсем недавно была война, в которой миллионы военных людей вообще сложили головы; поэтому большинство призванных с запаса офицеров добросовестно тянуло надетый принудительно хомут. «Жила бы страна родная»…
Некоторые же наши тотальники, не особенно отягощенные совестью, пускались во все тяжкие, добиваясь увольнения разными хитрыми и не очень способами. Был среди нас «целый» старший лейтенант Гальцев. Так он в почтамтскую столовую заходил с утра, окружал себя бутылками и к обеду уже лыка не вязал. После нескольких взысканий, идущих по нарастающей, его все же из армии выгнали. Мне кажется, что и в мирной жизни он, даже в «освобожденном» состоянии, уже не сможет остановиться…
Другой хитрый, киевлянин с украинской фамилией Онищенко, был отправлен в командировку с четырьмя матросами. Через недели две командование послало в Балаклаву запрос: как там освоился молодой лейтенант? «Какой? – ответили оттуда. – К нам никто не приезжал!». Все комендатуры от Ленинграда до Балаклавы были поставлены «на уши»: пропали, возможно – погибли, офицер и 4 матроса! Довольно длительные поиски дали неожиданный результат: лейтенанта нашли на его даче под Киевом, загорающего на солнце, – в трусах, в панамке и в глубоком «расслаблении». Матросы у него днем работали на огороде, а вечером, переодевшись в гражданскую одежду, отправлялись в окрестные села к девушкам, в обиходной речи – «по бабам»…
Пришлось отцам-командирам года через два службы все же уволить также и моего коллегу – инженера-сварщика Севастьянова. Он, напротив, – страстно хотел служить, но был настолько туп, слаб и не организован, что любое, даже самое простое, дело блистательно заваливал…
Остальные плотно втягивались в служебную лямку, вырастая аж до отличников «боевой и политической подготовки» – БПП. Каждый получил график дежурств по