– Ну что ж… смотри. Сама хотела.
Вся окружавшая Александру действительность вдруг куда-то пропала, она оказалась в кабине несущегося к земле самолёта. В уши ворвался рёв мотора, грохот пушек. В лобовом стекле стремительно приближалась земля, а в самом перекрестии прицела росла маленькая зенитка, стоящая в капонире, и вокруг зенитки суетились крохотные фигурки фашистов. Зенитка яростно плевалась вспышками выстрелов. Огненные росчерки трассирующих снарядов неслись прямо в лоб. Вот они с оглушительным звоном, высекая ослепительные искры, отрикошетили от бронированного носа, загрохотали по дюралевому центроплану, с треском вгрызлись в деревянные консоли крыла! В ноздри ворвалась вонь жжёного металла, глаза на секунду перестали видеть, уши окончательно оглохли, и лишь только тело продолжало ощущать дикую дрожь всего самолёта.
– А-а-а-сссу-у-у-ука-а-а!!! – услышала она, как сквозь вату, и…. всё пропало!
Очнулась она, поддерживаемая Андреем. Агния стояла напротив неё и смотрела, не мигая, ей в глаза.
– Ну как, посмотрела?
– А… а… – Александра с трудом ворочала языком и моргая, ошалело осматривалась по сторонам, – а… а… а что эт-т-то бы-было? – заикаясь, спросила она, жалобно посмотрев на Агнию.
Агния серьёзно посмотрела на Шурку, махнула рукой, и ругая себя, с досадой отвернулась:
– Да ТО самое… ты ж всё хотела посмотреть. Да зря я это сделала.
Как только Шурка с ладонью Агнии на лбу дёрнулась, и закатив глаза, стала заваливаться на бок, Андрей подскочил к ней, и подхватил её, не давая упасть. Обморок Шурки длился всего пару секунд, но и это здорово испугало Андрея:
– Агнюш, ты чего творишь-то?!
– Да дура я, не надо было этого делать! – она с досадой махнула рукой, – расскажи, да покажи! Показала…
– Да что ты ей показала-то?
– Что, что? Видеокартинку с твоих глаз, вот чего! Плюс всё остальное – всё, что ты видел, слышал, и чувствовал в тот момент! Да вот только не надо было этого делать! Дура я, дура!
– Ёкалэмэнэ! Ты и ЭТО можешь?
– Ну а чего тут… Ничего сложного. Ты же помнишь, кто я.
– Фффу-у-у-ух! – Андрей шумно выдохнул, и наклонился к Александре: – Шур, ты как?
Шурка потрогала свою голову, тоже шумно выдохнула, потрогала свои виски, подняла на него глаза, и с чувством произнесла:
– Ничего страшнее я не видала… И как ты там со страху не умер?! Если бы я там по-настоящему с вами в самолёте была, я бы точно со страху померла! – и криво улыбнулась.
Андрей облегчённо выдохнул, посмотрел на Агнию, и хмыкнул:
– Хы… умер… Я же мужчина, поэтому со страху умереть не могу! – и подумав, расправил плечи и гордо, с чувством добавил: – я со страху могу только обосраться!
Дружный девичий хохот разрядил напряжённую обстановку.
– Ладно, всё! – Андрей устало махнул рукой, – посмеялись, и хватит! Пойдём, надо комэску доложиться.
Самолёт комэска стоял с почти оторванным килем и изрешечённым, как дуршлаг,