На этом обмене фраз наш энтузиазм мгновенно иссяк. Говорить дальше было решительно не о чем. Ну не станешь же в самом деле рассказывать преподавательнице про мышцы плеча, тем более что на самом деле я их едва просмотрел и планировал «шлифануть» прямо пред занятием.
«А вдруг она прямо сейчас и спросит? – внезапно похолодел я. – Чтоб время зря не терять».
Я взмолился Имхотепу, Гиппократу, Асклепию и прочим медицинским авторитетам, включая академика Павлова. К счастью, идея поспрашивать не пришла Тамаре Ивановне в голову. И мы снова уставились в противоположные стороны.
Я не знаю, как мы дожили до конца дороги. Конечно, автобус останавливался, двери открывались, но с нашей стороны никто не выходил. Наша часть салона ехала до завода. На остановке возле училища мы вывалились из автобуса. Нерешительно постояли, пряча друг от друга глаза. Потом, как и надлежит мужчине, я решительно развернулся и сбежал.
На следующее утро встал пораньше и пришел на остановку минут за сорок до нужного автобуса. Решил, что разминусь с Тамарой Ивановной во времени и не придется больше краснеть. Шут с ними, с этими лишними сорока минутами сна. Честь дороже.
Было еще темно. Сумрачная остановка заполонялась мрачными мужчинами и сонными женщинами. Кое-где поблескивали огоньки сигарет. И у самого края стояла до боли знакомая фигура в огромной пушистой шапке. Я развернулся и спрятался за киоском, пока меня не заметили.
К счастью, уже в октябре я устроился санитаром в Полоцкую больницу. Стал часто оставаться на дежурства, на ночь, а уже оттуда бежать на занятия. Пару раз к дверям училища меня с шиком и скрипом тормозов подвозила районная скорая помощь. Мы еще встречались с Тамарой Ивановной на занятиях, но это было уже не то. Яркость впечатлений быстро погасла. Кроме того, на место Валечки, Маши и Лены заступили медсестры хирургического отделения – Юля, Танечка и Наташа. А им было уже двадцать лет! Взрослые и умудренные опытом, они быстро взяли меня в оборот.
В зимнюю сессию мы сдали анатомию и с Тамарой Ивановной больше не встречались.
Сейчас мне за сорок.
И я иногда думаю – ну какие же мы все были тогда глупые, стеснительные и зажатые.
Ведь из-за такой, в сущности, чепухи переживали.
Ничего святого
Врачи тоже люди. Они спят, едят, болеют. Иногда даже злятся, страдают и выходят из себя. Иногда совершают поступки, за которые им потом стыдно. Среди них бывают хамы, невежды, алкоголики и святые. Я знаю как минимум одного врача общей практики, которого можно назвать святым, но он, к сожалению, умер примерно четыреста лет назад.
Ивана Сергеевича, врача одного известного в стране онкологического центра, я знаю лет десять. Мой бывший сослуживец Володя, с которым мы вместе когда-то месили грязь белорусских полигонов, после первого контракта ушел на гражданку, стал там врачом-онкологом, а Иван Сергеевич был у Володи заведующим отделением.
Приехал я как-то