Павел Трофимович сполз по стене, расставил ноги на весь коридор и завыл.
***
Мустафа прибыл на неделю раньше, чем предполагалось. Алима говорила Лиле, что это она послала за ним Поля.
За вечерним ужином Мадина ни слова не произнесла, она сидела, опустив голову.
Лиля же, наоборот, активно разговаривала с Мустафой. Рядом с Лилей сидел её сын Иван.
Как он изменился! Лиля не могла нарадоваться на него. Всё подсовывала ему сладости, гладила по голове. Мустафа позволил сегодня нежности. Так и сказал:
– Сегодня делай что хочешь, целуй, обнимай, даже при мне можно, а завтра забудь, он не дочка тебе.
Лиля кивала, благодарила и прижимала к себе сына.
– Душа моя, – Мустафа стоял перед Мадиной на коленях. – Я знаю, что тебе никогда не выплакать все слёзы о нашем сыне. Но я умоляю, прости. Мне без тебя очень плохо.
Мадина на мужа не смотрела, как будто и рядом его не было. Она держала на руках уже давно уснувшую Зейнаб. А потом повернула голову к Мустафе. Он заметил, как крупные слёзы потекли по её щеке.
– Душа моя, – прошептал он.
Мадина позволила себя обнять.
– Мне одиноко, – произнесла она еле слышно. – Твоя мать возомнила меня своим врагом. Прячет от меня сестру. Я так и буду всю жизнь сидеть и ждать, когда ты вернёшься, чтобы поговорить. Сначала меня покинул сын, потом надолго уехал ты, а теперь и Алима видеть меня не хочет. Как мне жить? Неужели моя судьба – уйти вслед за маленьким Мустафой?
Мадина разрыдалась, Зейнаб проснулась.
Мустафа отнёс дочь в комнату кормилицы и велел до утра её не приносить, а сам вернулся к жене.
Мадина продолжала плакать.
В объятиях мужа успокоилась нескоро. Тысячи слов любви шептал Мустафа своей жене. И с каждым произнесённым словом всё больше злился на мать.
Алима просила его зайти после ужина. Он знал, что разговоры с ней всегда долгие, поэтому решил перенести визит на завтра.
– Уахид, этнан, талята1, – Мадина загибала пальцы. – Я двадцать один день была без тебя. И все эти дни я лила слёзы, Мустафа. Только ты можешь пожалеть меня. Никто меня не любит, кроме моего сильного и справедливого Мустафы.
Мустафа прижимал к себе жену, а сам уже думал, что завтра скажет своей матери.
Алима встретила сына как всегда в своей комнате. Но разговаривать они ушли в другую, поскольку в этой комнате была и Лиля.
Она не понимала по-арабски, но Мустафа, кажется, уже никому не доверял.
Как только в кабинете закрылась дверь, он набросился на мать.
– Как ты могла заставить Мадину лить слёзы? Она только потеряла сына. Ты тоже должна потерять, чтобы понять её материнскую боль? – грозно спросил Мустафа.
– Материнскую боль… – Алима помолчала. – Когда Арби не стало, я чувствовала её, когда Вахида не стало, я чувствовала её. Твои братья даже «мама» не успели сказать, но моя