Когда она переключила на громкую связь, он спросил:
– Ты заботишься о нашей бабушке?
– Да, дедуля, – так важно и радостно ответил Бенджамин, что Дорин пришлось подавить нервный смех.
– Ну, что ж, молодец, продолжай в том же духе. Еще две ночи, и я приму у тебя пост.
Окончив разговор, Дорин обратилась к Бенджамину:
– Хочешь еще лучше позаботиться о бабушке?
– Да, – торжественнее прежнего произнес малыш.
– Тогда будешь спать со мной в комнате, пока не приедет дедушка. И нам будет не скучно, если проснемся.
Не слишком ли она над ним трясется? Иногда она раскаивалась в том, что не дрожала так же и над Анной – наверное, есть ее вина в том, что Анна выросла такой уязвимой, что она не смогла уберечь ее, защитить от смерти. Решившись, Дорин перетащила кроватку в большую спальню, Бенджамин энергично ей помогал. После купания она уложила его в кровать и посидела рядом, почитала про Золушку, выбрасывая из сказки все неприятные подробности, потом спустилась вниз, прихватив приемник «радионяни».
Читать Дорин не могла. Слишком нервировала тишина в приемнике и по всему дому. Вскоре она решила ложиться, но вместо этого неожиданно для себя села за ноутбук. Румпельштильцхен было не единственным именем, в различных версиях старой сказки это существо называли по-разному, и Дорин повторяла имена, пока они намертво не застряли у нее в памяти. Было стыдно, что она ведет себя, как выжившая из ума старуха, но разве можно хоть чем-то пренебречь ради спасения Бенджамина? Убедившись, что помнит имена, она на цыпочках пробралась к кровати.
Когда она забиралась под одеяло, Бенджамин прошептал что-то и затих. Дорин была уверена, что не сможет сомкнуть глаз, но проснулась в полной темноте уже перед самой полуночью. Поглядев на часы, она услыхала голос:
– Ты, стало быть, пыталась угадать мое имя? Пробуй все, что твоей душеньке угодно.
Голос был ближе к ней, чем к детской кроватке – возможно, он просто звучал у нее в голове. Прищурившись, чтобы лучше видеть, Дорин не заметила в комнате никаких незнакомых предметов, кроме кроватки.
– Ты нас оставишь в покое, если я назову тебя по имени? – спросила она так тихо, что едва слышала сама себя.
– Попробуй.
– Может, тебя зовут ведьма Вупити Стури?
– Не в этой жизни, – раздался издевательский фальцет.
– Ну так Том-Тит-Тот.
– И не тот, и не Том, и не для твоих титек.
– Тихогром – Руидокведито.
– Мимо, даже если бы ты сумела правильно это произнести.
Отвергнув и все остальные попытки, голос вкрадчиво произнес:
– А в суде ты не хочешь навести справки?
Дорин инстинктивно насторожилась.
– Тебе-то это зачем?
– Пусть убедятся, что в их протоколах нет имени свидетеля, глядишь, и назначат повторные слушания.
Неспроста интуиция подсказывала