Джо почему-то приглянулась тетушке Марч – немощная старушка нуждалась в уходе. Собственных детей у нее не было, и, когда у семейства Марч настали трудные времена, даже предложила удочерить одну из девочек и глубоко оскорбилась отказом. Друзья семьи предрекали, что богатая старушка теперь точно не упомянет неблагодарных родственников в завещании, однако семья заявила: «Мы не отдадим дочерей ни за какие сокровища. В бедности или в богатстве – мы останемся вместе и будем счастливы друг с другом».
Какое-то время старушка с ними не разговаривала, а потом повстречала Джо в гостях, забавные гримасы и непосредственность девочки понравились почтенной даме, и она решила взять ее в качестве компаньонки. Джо такая работа совершенно не подходила, однако, за неимением лучших вариантов, она согласилась и, ко всеобщему удивлению, прекрасно поладила с раздражительной родственницей. Иногда случались бурные сцены, Джо, вернувшись домой, заявляла, что к тетушке больше ни ногой, однако отходчивая старушка Марч вскоре посылала за племянницей столь настойчиво, что та не находила сил отказать, потому что в глубине души прониклась большой симпатией к вспыльчивой даме.
Подозреваю, что главным образом Джо привлекала обширная библиотека, зарастающая пылью и паутиной после смерти дядюшки Марча. Джо хорошо помнила доброго пожилого джентльмена, который разрешал ей строить мосты и железные дороги из больших словарей, рассказывал истории и показывал картинки в странных книжках на латинском языке, а встретив случайно на улице, всегда угощал имбирным печеньем. Темная пыльная комната с уютными креслами, глобусами и высокими стеллажами, с которых взирали многочисленные бюсты, а главное – всевозможными книгами и полной свободой выбора, была для Джо настоящим раем. Когда тетушка Марч отправлялась вздремнуть после обеда или же была занята с гостями, Джо торопливо удалялась в тихое укрытие, сворачивалась клубочком в большом кресле и, как истинный книжный червь, жадно поглощала все без разбора – стихи, исторические романы, книги о любви и путешествиях. Моменты счастья, как водится, были недолгими – стоило дойти до интересного места в истории, трогательного стиха или острого поворота сюжета, как раздавался пронзительный голос:
– Джо-зе-фиии-нааа! Джо-зе-фиии-нааа!
Приходилось спускаться с небес, мотать пряжу, мыть пуделя или часами читать старушке эссе Белшема