Огнищанин подошел к амбарам – сломанная в прошлый раз на березе ветка так и висела безжизненно, уже и пожелтела вся, высохла. Оглянувшись, Борич быстро обломил другую, подавая тайный знак Ярилу. В прошлый раз уговорились больше не встречаться в корчме Ермила Кобылы – слишком уж приметное место. Ярил, как показалось внимательному Огнищанину, воспринял новое предложение с удовольствием – видно, корчма произвела на него дурное впечатление… а может, и встретил там случайно старых знакомцев, из тех, с которыми лучше не встречаться. Уговорились в березняке, на холме, что близ усадьбы варяга Торольва Ногаты. Хорошая усадьба у Торольва, домина огромный – печь каменка, дощатый пол на лагах, тут же навес, дальше еще один сруб, тоже с печью и глинобитным полом, рядом – амбары, клеть – все по уму, толково, под одной крышей. На другом конце усадьбы – округлый скотный двор, обнесенный отдельным плетнем, чтобы не повредил скот посадкам – луку с чесноком, репе, капусте. Много скота у Торольва – трех пастушат держит. Дают же боги людям такое богатство! А тут…
Желчно позавидовав варягу, Борич сплюнул, оглядывая подходы к холму. Солнце садилось уже за холлами, отбрасывая вниз, к Волхову, длинные черные тени. Огнищанин поежился – ну, где ж Ярил? Не хотелось бы оставаться в рощице до ночи. Ага! Вот послышался снизу чей-то приглушенный свист. Борич вытянул шею – по узкой тропинке, вьющейся меж молодых березок, быстро поднимался к нему Ярил Зевота. Огнищанин вышел из-за кустов:
– Долгонько ты что-то.
– А, здоров будь, дядько! – приветствовал его парень. – Чего звал?
– Слышал. Ты плотник умелый?
– От кого слышал? – стрельнул глазами Ярил.
Борич