Она взяла его за плечо.
– Какую тайну ты должен был открыть? – спросила она мягко.
– Я это сделал! – забормотал священник.
Он сбросил с себя ее руку и уткнулся кровоточащим лицом в ладони.
– Я это сделал! – выкрикнул он в полном отчаянии. – Великий Аккӱтликс, дай мне искупить мою вину!
На ее вопрос он, конечно, не ответил, но Камёлё и не рассчитывала на это. Она не сомневалась, что зӱрёгал получил свою информацию – и до нее теперь так просто не добраться. Протонация подземелья вновь безопасно закрыта, и священник уже не заговорит ни с кем, кроме зӱрёгала. Однако она была глеевари. Ей вполне хватило мимолетного фрагмента его воспоминаний, который она успела заметить.
То, что она увидела, выбило ее из колеи.
Пока она пыталась переварить эту вспышку образов, из глубины храма до нее вдруг долетел протяжный, глубокий, ледяной и темный звук труб.
Священник опустил руки и не дыша вслушивался.
– Он зовет меня, – хрипло произнес он. – Голос Аккӱтликса, ты не слышишь? Он зовет меня к себе.
Но она слышала. Совсем скоро придут, чтобы увести его.
Священник обернулся на звук. Он впился в дверь взглядом, полным ужаса и надежды.
«Аккӱтликс, неужели это действительно твоя воля? – мысленно спрашивала Камёлё. – Неужели ты никогда не захлебнешься в этом море крови? Никогда не насытишься?!»
В глазах ее брата Вёикирасӱ были те же экстаз и огонь. Шагая мимо нее по дороге к алтарю, он смотрел на нее, будто не узнавая – с невменяемым, отдаленным выражением: он был уже совершенно в другом мире, наполненный и захваченный знанием, что прямо сейчас он приближается к Богу. Тогда она была на самом дне: в глубочайшей печали, униженная, изможденная постоянными допросами и закормленная упреками, что до той же ситуации она довела и своих отца и брата – оба были невинны. Смерть их отца произошла из-за отказа сердца, когда он узнал о ее якобы предательстве. А Вёикирасӱ решился принести себя в жертву на алтаре, чтобы это же предательство помочь искупить. Но именно тот взгляд пронял ее глубже всего. Ей до сих пор становилось плохо от воспоминания о преданности Вёикирасӱ… о его равнодушии к несправедливости и смерти.
– Беги со мной, – сказала она священнику. – У тебя последняя возможность. Беги сейчас.
Он посмотрел на нее, и в его глазах уже не было и следа неуверенности – осталось лишь