– В Кремле засела банда национальных изменников! Разрушены Вооружённые Силы! Разрезана на пятнадцать кусков наша великая Родина! Братские народы разделяют государственными границами! Гордость отечества – Черноморский флот – растаскивают кремлёвские и киевские коллаборационисты! Американские цэрэушники угнездились в Кремле! Нашим так называемым правительством управляют из Вашингтона!
– Долой Ельцина! – ревела Манежная. – Даёшь Советский Союз!
Терехов потрясал кулаком:
– Мы даём оккупационному режиму три дня сроку на то, чтобы бескровно сдать власть! Три дня!!!
Выступал Виктор Алкснис – верный советскому делу депутат несуществующего уже союзного Верховного Совета. Басил в мегафон Виктор Тюлькин – широкоплечий лобастый мужик, руководитель Российской коммунистической рабочей партии. Брали слово ветераны Отечественной войны, женщины.
Ни усталость, ни промозглый холод не могли разогнать с площади народ. Манифестантов окрыляло собственное ошеломительное число, небывалое для антиельцинских выступлений. Видя вывалившую по их призыву огромную массу, воодушевлялись и вожаки.
– Товарищи, мне сейчас донесла наша разведка, – схвативший вновь мегафон Анпилов иронично рассмеялся. – Наши противники вывели к Белому дому от силы три-четыре тысячи человек…
Толпа куражливо взревела.
– Их в десять, в пятнадцать раз меньше, чем нас! Народ, наконец, начинает прозревать! Кто сегодня в здравом уме пойдёт за обманщиками-демократами?! Одни только киоскёрыторгаши! Работники кооперативных туалетов…
В толпе захохотали, захлопали. Грубоватой шутке Анпилова заухмылялись даже в милицейском оцеплении.
– В следующий раз нас будет ещё больше! Если правительство немедленно не уйдёт в отставку, мы выведем на улицу двести… триста тысяч человек! Мы выведем миллион!
Кто-то из дружинников, перехватив мегафон, запел: «Вставай, страна огромная!» Ему начали подпевать: вначале те, кто стоял на ступенях, затем толпящиеся у гостиничного крыльца. В полминуты запела вся площадь.
Могуч, внушителен казался поющий военную песнь народ.
– X —
Ветреными позёмками леденил февраль московские улицы. Недобрым, предбуйственным веяло от них.
На транспортных остановках, в магазинных сутолоках выныривали ораторы. Фонарные столбы обклеивали прокламациями. Чёрные угольные надписи появлялись на заборах и стенах домов: «Ельцин – иуда!», «Банду Ельцина под суд!»
Анпилова, Терехова и Тюлькина неожиданный успех демонстрации окрылил. Собираясь вместе, они обсуждали, как его развивать. Никто из них, вынесенных в вожаки волной низового недовольства, не был искушён в политической борьбе. Никто не знал наверняка, как следует действовать дальше: ожидать ли от правительства действительной приостановки реформ, назначать ли новое