– Кто? – Он поцеловал мягкие густые локоны. Волосы Клэр пахли дымом и терпкими ягодами можжевельника.
– Бунтари в Хиллсборо.
– Да.
– А что бы ты сделал на их месте?
Он вздохнул.
– Кто ж его знает? Если бы меня обманули, не оставив надежды на возмещение, я бы тоже попытался добраться до того мерзавца. Но беспорядки в Хиллсборо… сама понимаешь. Разрушенные дома, пожары, до смерти избитые судьи… нет, саксоночка. Не знаю, что бы я сделал, только не это.
Она повернула голову. В полумраке было видно, как ее скула дрогнула от улыбки.
– Я так и подумала. Не могу представить тебя в безумной толпе.
Джейми поцеловал жену в ухо, ничего не ответив. Сам он легко мог представить себя в толпе, и это его пугало. Джейми слишком хорошо понимал, какая сила кроется в таких вещах.
Один шотландец в поле воин, но даже самые могущественные из людей – всего лишь люди. А безумие объединяло их вместе и правило горными долинами уже тысячу лет – то был зов крови, просыпавшийся, когда ты слышал оглушительные крики своих товарищей, чуял в себе непобедимую силу и несся вперед на крыльях общей ярости, познавая бессмертие, – ибо если ты падешь на поле боя, то твой дух ринется дальше вместе с теми, кто бежал позади тебя. И лишь потом, когда кровь остывала на мертвых телах и над погибшими раздавались женские рыдания…
– А если бы тебя обманул не конкретный человек? А, допустим, государство? Или суд?
Джейми понимал, к чему она ведет. Он покрепче обнял жену, чувствуя, как ее дыхание задевает его костяшки.
– Рано еще. Не здесь, не сейчас.
Бунтовщики восстали против преступлений отдельных людей. Виновные поплатились кровью, не войной. Пока не войной.
– Рано, но…
– Не сейчас, – снова повторил он.
Треклятое письмо было надежно спрятано в седельной сумке. Скоро ему придется выполнять чужие приказы, однако сегодня можно притвориться, что ничего не случилось. Последняя мирная ночь в объятиях жены и в кругу родных.
Еще одна тень на фоне костра. Еще один окрик часового, еще один шаг в ворота предательства.
– А они? Они поступают правильно? – Она склонила голову в сторону шатра. – Те, кто доносит на своих знакомых?
– Нет, – сказал Джейми спустя мгновение. – Они тоже не правы.
Толпа правила бал, но за ее бесчинства приходилось платить каждому по отдельности. И цена была высока: разрушенное доверие, сосед, обратившийся против соседа, и страх петли – удушающий, тесный, не оставляющий места милосердию и прощению.
Дождь разошелся не на шутку. Капли громко забарабанили по навесу, и воздух задрожал от потоков воды. Началась зимняя буря без грома и молний. Горы, маячившие над головой, оставались невидимы.
Он прижал Клэр к себе, положив ладонь на ее живот. Она едва заметно вздохнула и устроилась поудобнее;