Кухарка, спровадив помощницу, начала сплетничать сама, благо, никто не мог остановить ее.
– Да, на том не кончилось. Должна вам сказать, что это было еще когда леди Джинива поняла, что понесла. Его милость был рад, так рад, когда женился! Берег ее как зеницу ока. Выполнял все ее прихоти, навез пропасть всяких безделушек, и из Лондона, и из других мест. Все кутал ее, кормил вкусностями. Словно с Луны свалился, такой был, мы прямо не узнавали его. А как появились признаки, что будет ребеночек…
Повариха, придавая рассказу значимость, помолчала.
Джейми очень хотел знать все подробности о малыше: как он выглядит, спокоен ли, как назвали, но он не мог выдать себя и не мог прикрикнуть на женщину, чтобы она рассказывала быстрее, поэтому он вперил в нее глаза, давая знать, что рассказ интересует слушателей, побуждая ее продолжить.
– Ох, тогда-то все и началось! Такой крик начался, такие сцены! Леди ревет как белуга, а его милость так и казнит ее, да все такими словами, каких и конюхи стыдятся. Я и сказала Мэри Энн, когда она…
– Получается, что граф не радовался ребеночку? – подытожил Джейми, перебивая поток бабских сплетен и подводя ее к самому главному.
Съеденное стояло у него комом в горле, поэтому он приложился к стакану с бренди.
Кухарка оценила его замечание, будто оно было невесть каким умным, и во взгляде ее блеснул интерес.
– А ты смышлен, парень, как я погляжу. Да, его милость был не рад, ох как не рад! Хотя с чего бы, правда? Да только он был не рад! – Интриговала она мастерски.
– Отчего же так? – Джеффрис, в отличие от Джейми, не выказывал особого интереса к рассказу, воспринимая его как неизбежное следствие господской жизни, о которой можно поточить лясы, но в которую лучше не соваться.
– Оттого что его милость утверждает, что отец малыша – другой! Это не его ребенок! – заключила она торжествующе, радуясь, что смогла добиться успеха как рассказчица понижением голоса в нужных моментах и сверканием глаз для пущего эффекта.
Джеффрис влил в себя второй стакан и высказал свое мнение на этот счет:
– Оно и понятно: старый козел с молоденькой козочкой. А вообще я думаю, что за леди главное слово, потому как никогда нельзя знать наверняка. Так что пусть его милость не бесится.
Повариха злорадно скривила губы в улыбке, с удовлетворением сообщая гостям строго конфиденциальную информацию.
– Правда, можно и не знать точно, кто отец. И его милость не знает толком. Но нам-то известно, что младенчик уж наверняка не его, не может быть его!
Джеффрис наконец включился в беседу:
– Вот как? Его милость не может?..
Он загадочно скосил глаза и широко ухмыльнулся. Джейми ощутил, что ему нехорошо, и глотнул еще бренди.
– Я не могу судить, но сказывали… Горничная их говорила, она убирала простыни после их первой ночи. Так на них не было ни единого пятнышка!
Джейми