Я перевела взгляд с птиц на придворного «голубка» в аквамариновом шелке, в этот момент бросившегося поднимать с земли отделанный кружевом платочек, игриво оброненный одной из его спутниц, очевидно, не без тайного умысла.
– Дамы прозвали этого человека Сосиской, – заметила я. – Интересно почему?
Джейми сонно промычал что-то и приоткрыл один глаз – взглянуть на удаляющегося придворного.
– Мм? А, ну да, Сосиска. Наверное, за длинный член, который он никак не может удержать в панталонах. Не пропускает никого. Гоняется за дамами, лакеями, куртизанками, пажами. Ходят слухи, что не брезгует даже маленькими собачками, – добавил он, глядя вслед удаляющемуся камзолу цвета морской волны.
К обладателю его приближалась сейчас придворная дама, походившая на сверток белых воланов и кружев, которые она защитным жестом придерживала на пышной груди.
– О, это опасно! Сам бы я ни за что не решился приблизиться к этой тявкающей болонке.
– Не рискнул бы своим членом? – шутливо спросила я. – Кстати, слышала, как эту деталь вашего организма иногда называют Питером. А янки по каким-то известным только им причинам – Диком. Как-то раз я обозвала одного пациента, который меня все время поддразнивал, Умным Диком, так у бедняги от смеха чуть швы не разошлись.
Джейми и сам засмеялся, а потом сладко потянулся под ласковыми лучами весеннего солнышка. Затем подмигнул мне и перекатился на живот.
– Знаешь, при одном взгляде на тебя, англичаночка, с моим Диком такое творится! – сказал он.
Я откинула ему волосы со лба и нежно поцеловала в переносицу.
– А зачем, как ты думаешь, мужчины дают эти прозвища? – спросила я. – Джон, Томас. Или тот же Роджер. Женщины так не делают.
– Разве?
Джейми был явно заинтригован.
– Конечно, нет! Иначе бы я назвала какую-нибудь часть своего тела, скажем, нос Джейн.
Он снова расхохотался – грудь так и заходила ходуном. Я навалилась на него, с наслаждением ощущая под собой теплоту крепкого тела. Теснее прижалась к бедрам, но многочисленные нижние юбки делали этот жест скорее символическим.
– Во всяком случае, – рассудительно заметил Джейми, – ваши штучки не встают и не падают сами по себе, как бы вам того ни хотелось. Насколько мне известно, конечно, – добавил он и вопросительно приподнял бровь.
– Нет, слава богу, нет. Кажется, я слышала, что французы называют свой член Пьером, – сказала я, глядя на проходившего мимо щеголя в зеленом муаровом камзоле, отделанном бархатом.
Джейми так громко расхохотался, что до смерти перепугал голубей в кустарнике. Они взлетели, возмущенно хлопая