– Неудивительно, что теперь ты такой замечательный игрок, – сказала я.
Дядюшка Джейми, Колум, перенес какую-то болезнь и был прикован к креслу, но неподвижность свою компенсировал умом, способным посрамить самого Макиавелли.
Джейми встал, расстегнул пояс со шпагой и сузил глаза.
– Не думай, что я не понимаю, куда ты гнешь, англичаночка. Сменила тему и льстишь, точно куртизанка. Разве я не предупреждал тебя насчет этих альковов?
– Но ты же обещал не бить меня, – напомнила я и на всякий случай немного отодвинулась вместе с креслом.
Он снова фыркнул, бросил пояс на сундук, а килт – на пол, на промокшую рубашку.
– Неужели я похож на человека, который будет бить беременную женщину? – спросил он.
Я с сомнением окинула его взглядом. Абсолютно голый, с белыми шрамами, покрывающими тело, и мокрыми темно-рыжими кустиками волос, он походил сейчас на викинга, сошедшего с корабля и готового насиловать и грабить.
– Если честно, ты похож на типа, способного на все, – ответила я. – А что касается алькова… Да, предупреждал. Наверное, мне следовало снять туфли где-нибудь в зале, прямо на людях. Откуда мне было знать, что этот кретин попрется за мной и будет лизать мне пятки?.. Ну, если не бить, то что же ты все-таки будешь со мной делать?
И я вцепилась в ручки кресла.
Он лег на постель и усмехнулся:
– Сними это шлюхино платье, англичаночка, и иди ко мне.
– Что?
– Раз уж нельзя отлупить тебя или искупать в фонтане… – Он пожал плечами. – Ты заслужила хорошей трепки, но что-то у меня глаза прямо слипаются.
Он широко зевнул и снова усмехнулся.
– Слушай, напомнишь, чтобы я сделал это утром, когда проснемся, идет?
– Ну что, получше? – Темно-синие глаза Джейми глядели на меня с тревогой. – Неужели это нормально, когда так сильно тошнит, а, англичаночка?
Я откинула волосы с потного лба и накрыла лицо влажным полотенцем.
– Не знаю, нормально или нет, – голос мой звучал слабо, – остается лишь надеяться, что да. Некоторых женщин тошнит до самого конца.
Перспектива выглядела малоприятной.
Чтобы определить время, Джейми по своей привычке взглянул не на расписные каминные часы, но в окно, на солнце.
– А ты сможешь спуститься к завтраку, англичаночка? Или попросить служанку принести что-нибудь сюда?
– Нет, не надо, мне уже лучше.
Я не лгала. Как ни странно, но, если не считать выматывающих приступов утренней тошноты, чувствовала я себя в целом прекрасно.
– Дай только рот прополощу.
Только я склонилась над тазиком и стала плескать в лицо холодную воду, как в дверь постучали. Очевидно, слуга, которого мы послали