Старый барон в ответ сыну хотел что-то сказать, но, похоже, передумал и твердой походкой с высоко поднятой головой покинул гостиную. Оказавшись в коридоре, он тяжело вздохнул и прижал руки к груди.
– Швейцария… Швейцария… – со злостью тихо прошептал он, и его руки медленно сжались в кулаки.
А тем временем Генрих, раскачиваясь на стуле, наблюдал за Барбарой, которая проворно убирала посуду со стола.
– Ну что наша русская? Как она? – спросил он и, прикрыв рукой рот, громко зевнул.
– Русская?! – Барбара чуть не выронила тарелку из рук. – Так значит…
– Ничего не значит, – оборвал Генрих горничную. – Отвечай на вопрос.
– Генрих, зачем ты это сделал? Я не могла даже предположить, что ты способен на такое…
– Заткнись! Меня не интересует твое мнение о моих поступках.
– Бедная девушка, – не унималась Барбара и скорбно потупила взор. – Ей было очень плохо, в течение ночи она несколько раз теряла сознание. Я хотела даже позвать врача.
– Ты слишком много берешь на себя, Барбара. Предупреждаю: если отец узнает о русской, ты об этом пожалеешь. Ты все поняла?
– Да, – тихо произнесла Барбара.
– Вот и прекрасно, – Генрих прищурил глаза. – Завтра вечером, как только стемнеет, приведешь русскую ко мне в спальню.
– Но, Генрих… – воскликнула Барбара. – Девушка очень слаба, она не может даже встать.
– Я сказал завтра, – глядя прямо в глаза горничной, стальным голосом произнес Генрих.
Барбара плотно сжала губы, вытерла со стола и покинула гостиную. Генрих, скрестив руки на груди, еще долго и неподвижно сидел, уставившись в окно. В три часа пополудни на небе стали сгущаться черные тучи, и вскоре крупные капли дождя вперемежку со снегом забарабанили по стеклу. Налетевший порывистый ветер настойчиво завывал за окном, трепал ветки деревьев и кустарников и кружил по небу карусели из туч. Генрих прикрыл глаза и мысленно погрузился в прошлое. Прошлое!? Временами он сомневался, было ли оно у него вообще.
Ганс приехал поздно ночью. Генрих его уже не ждал.
– Извини, друг, за поздний визит, – Ганс устало откинулся в кресле и, сладко потянувшись, провел рукой по волосам. – Я два раза попадал в перестрелку, еле ноги унес. Кругом творится черт знает что.
– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил Генрих, и его рука потянулась к столику, на котором стояли бутылка водки и полбутылки коньяка.
– Да, я бы выпил немного водки, если не возражаешь.
– Хорошо. Осталось всего несколько бутылок,