Ели молча, отец боялся, что кто-нибудь их услышит и обратит внимание. Зато включал радио и слушал передачу для фермеров, после которой обычно передавали пару песен. Потом выключал радио и возвращался к работе.
После ухода отца Люк шёл в свою комнату почитать или понаблюдать за новыми домами.
В половине седьмого приходила мать, на минуту заглядывала к нему, чтобы поздороваться, прежде чем хвататься за домашние дела, стараясь перелопатить дневную норму за несколько часов перед сном. Забегали и Мэтью с Марком, но тоже ненадолго. Перед ужином они помогали отцу и делали уроки.
А как весело они раньше играли вместе на улице! До того как вырубили лес, после школы и домашних дел они втроём гоняли во дворе в футбол или бейсбол, рыхлили в огороде землю. Мэтью с Марком из-за него спорили, старались перетянуть в свою команду, ведь, хоть игрок из него никудышный, двое всегда сильнее одного.
Теперь же они нехотя играли с ним в карты или шашки, хотя с бо́льшим удовольствием побегали бы на улице.
Как и он.
Но об этом лучше не думать.
Самый приятный момент наступал в конце дня, когда мать приходила укладывать его спать. Для неё это тоже был отдых. Иногда она засиживалась по часу, интересуясь, что он читал, рассказывала о работе на фабрике.
Однажды вечером, описывая, как резиновая перчатка застряла в курице, которую она в тот день разделывала, мать вдруг замолчала посреди фразы.
– Мам? – позвал Люк.
В ответ она всхрапнула. Просто сидя заснула.
Люк рассматривал её лицо, морщинки, которых раньше не было, седину в волосах, наполовину вытеснившую прежний шатен.
– Мама? – повторил он, осторожно дёрнув её за руку.
Она вздрогнула.
– Но я выпотрошила ту курицу… Ох, прости, Люк. Давай подоткну одеяло.
Она взбила подушку, разгладила простыню.
– Всё в порядке, ма. По-моему, я вырос из этого… – Он приподнялся на постели и сглотнул ком в горле. – Ты же не укладывала Мэтью и Марка, когда им исполнилось двенадцать?
– Нет, – тихо призналась она.
– Ну и меня не нужно.
– Хорошо, – согласилась она и, поцеловав его в лоб, выключила свет.
Люк отвернулся к стене, ожидая, когда она уйдёт.
8
Прошла ещё пара месяцев. Однажды холодным дождливым утром семья выскочила из дома в такой спешке, что едва успела попрощаться с младшеньким. После завтрака все ринулись на выход: Мэтью с Марком недовольно обсуждали впопыхах собранную с собой в школу еду, отец на ходу сообщил:
– Еду в Чайтлсвилль на аукцион. Вернусь к ужину.
Мать бегом метнулась назад, вручила Люку пакет со свиными шкварками, три груши и печенье, оставшееся от ужина, и, пробормотав «Тут есть чем подкрепиться», чмокнула его в макушку. Потом тоже убежала.
Люк выглянул из двери в кухню, обозревая гору грязных