Аврелиан расположился по-солдатски, в каструме, и в первый же день вызвал к себе Констанция. Прочитав отчет о хищениях, император пролистал кодекс и, задержавшись на страницах о золоте и серебре, сделал закладку.
– Квестор, который трудился над отчетом, ясно мыслит. Я бы забрал его в свою квесторию.
– Это невозможно, верховный командующий. Кодекс составляла моя жена.
Брови императора удивленно поползли вверх, а губы растянулись в усмешке:
– Хочешь сказать, что твоя жена делала выводы о состоянии Дакии?
– Да, верховный командующий. Дакия – тяжкое бремя для государства.
Услышав эти слова, Аврелиан громко расхохотался:
– Даже я не смог бы выразить мысль яснее. Где же ты нашел это сокровище?
– Отец Елены владеет постоялым двором в Дрепане, она с детства помогала ему с расчетами.
Задумавшись, император поинтересовался:
– Может быть, она и совет полезный дала?
– Так и есть, верховный командующий. Елена сказала, что из Дакии необходимо вывести войска, переселить жителей и укрепить границу вдоль Данубия.
– Ну, это уже слишком! Завтра в полдень я собираю большой совет!
Каково же было удивление Констанция, когда на совете император Аврелиан объявил, что Рим уходит из Дакии. Переселение мирных жителей на пустующие земли Мезии и Фракии он поручил Констанцию. Далее император приказал завершить укрепление границы вдоль Данубия и до конца ноября вывести из Дакии все войска.
После совета Аврелиан жестом подозвал Констанция.
– Рад назначению?
– Я бы предпочел воевать в действующей армии, – смиренно ответил тот.
– Вояк хватает. Толковых правителей мало. С таким советником, как у тебя, можно управлять империей! – Аврелиан расхохотался и хлопнул Констанция по плечу.
Кто действительно был рад назначению Констанция, так это Елена. Она кружилась вокруг него, хлопала в ладоши и пела о том, что весну, лето и осень они будут вместе, и Бог услышал ее молитвы.
Но как же быстро летело время! Уже в середине июля Констанций стоял на Траяновом мосту под палящим солнцем и наблюдал за нескончаемым потоком переселенцев, покидающих Дакию.
Теперь он командовал алой[10]. Его кавалеристы руководили движением четко и слаженно, разделив мост на четыре полосы. По трем движение шло на правый берег, а по одной – на левый. На правом берегу переселенцам указывали путь к их новым участкам земли.
По ближней полосе медленно тащилась повозка с клеткой, окруженная стражниками. Как только она приблизилась, Констанций разглядел внутри нее человека, в котором узнал Сервия Юлия, благородного легата и казнокрада. Его лицо заросло щетиной, волосы спутались, а туника стала такой грязной, что пурпурные полосы были едва различимы.
– Воды… – прохрипел заключенный.
Констанций протянул ему флягу. Сопровождавший военный покосился на знаки различия и недовольно