В тот же день в сопровождении раба Оригена Елена отправилась в публичную библиотеку, здание которой возвышалось над форумом. Она бесшумно скользила в мягких кальцеях по мраморному полу вестибюля мимо бюстов великих авторов, но задержалась лишь у Эзопа, высеченного из лунского мрамора[1]. Глядя на него, с улыбкой припомнила, как отец читал его басни, голосом изображая животных.
Сердце сжалось от тоски. Здоровы ли отец и Иосиф? И что она делает в этом холодном краю, среди незнакомых людей? Где Констанций, какие тяготы он переносит?
Елена вытерла слезы и, отогнав печальные мысли, вступила в огромный зал. Ей тут же пришлось зажмуриться от яркого света, который лился откуда-то сверху. Когда она открыла глаза, то увидела многочисленные книжные шкафы, разделенные пилястрами[2]. Узкая галерея опоясывала помещение, давая доступ к свиткам на втором этаже.
Служитель проводил Елену к шкафам, где были размещены описания путешествий на греческом языке.
Преисполненная благодарности, она спросила библиотекаря:
– А на втором ярусе хранятся сочинения на латыни?
Пожилой служитель улыбнулся наивности юной читательницы:
– Наверху хранятся городские архивы.
Елена отыскала свиток Дионисия Фракийского и устроилась за столом в центре читального зала. Было холодно, однако теплая пенула ее согревала. Прокрутив свиток до нужного места, Елена переписала рецепты красителей на восковую дощечку.
Все необходимое для приготовления она отыскала в крошечной лавочке на форуме.
Скучающий торговец посетовал:
– Местные жители не оценили мой превосходный товар и предпочитают красить шерсть свеклой и сеном. Для такой благородной матроны, как вы, я сделаю скидку на корень марены[3] и белую землю[4]. Могу раскрыть секрет, который сделает красный цвет необыкновенно глубоким. – Он заговорщицки понизил голос: – Перед окраской пропитайте нити водой с добавлением оливкового масла. Вы вспомните обо мне и еще не раз придете в мою таберну![5]
Вернувшись в родительский дом Констанция, Елена с порога радостно сообщила:
– Я нашла старинные рецепты и купила двадцать мин[6] сушеной марены!
Свекровь поджала губы, не одобряя своеволие невестки.
Но Елена обняла ее, уговаривая:
– Ты столько всего знаешь, матушка. Научи меня красить нити!
Слово «матушка» само выскочило из уст Елены и растопило сердце Клавдии, она обняла невестку и пообещала:
– Завтра пойдем в красильню и опробуем твой рецепт.
Окрашивание нитей оказалось трудоемким и долгим делом. Только к Сатурналиям[7] корзина с клубками изумительного красного цвета оказалась в магазине Евтропия. Несмотря на высокую цену, пряжа была раскуплена в течение дня.
Сатурналии – праздник, который предписывал веселиться хозяевам и рабам всю неделю. Родители Констанция преподнесли Елене традиционные подарки – забавные восковые фигурки – и пригласили в храм Сатурна совершить совместное жертвоприношение. И тут ей пришлось признаться, что она христианка и чтит единого Бога.
Lawrence Alma-Tadema – Preparations for the festivities, 1866
Евтропий и Клавдия недовольно переглянулись и ушли без нее.
Когда в лабиринте рудничных туннелей во мраке и тишине Констанций осознал, что благородный легат Сервий Юлий провел его, как мальчишку, злость выбила из него остатки страха.
Но он был жив и хорошо помнил дорогу от грота до деревянного настила через провал. Если он туда доберется, то будет спасен. Констанций снял шарф, подарок отца, подрезал нить и, распустив вязание, смотал нить в клубок. Свободный конец зацепил за выступ и, разматывая клубок, осторожно двинулся вперед. Каждый тупиковый ход Констанций помечал кучкой камней, а нить возвращала его в исходную точку.
Духота вытягивала силы, лабиринт его вымотал, время исчезло. Констанций сел на землю и сделал несколько глотков из фляги. Воды осталось совсем немного.
Ощутив едва заметное движение воздуха, он встал и, нащупывая путь ногой, побрел навстречу потоку. В конце концов это спасло ему жизнь: при очередном шаге нога не нашла опоры. Констанций отшатнулся назад, присел на корточки и обследовал рукой край провала. Он бросил камень, звук падения раздался через семь ударов сердца. Внезапно его осенила мысль: помост через провал, по которому они прошли к семнадцатой штольне, убрали по приказу легата. Значит, он на правильном пути. Чтобы оказаться на свободе, надо преодолеть это препятствие.
Слева стена обрывалась в пустоту, а вот справа Констанций нащупал узкий карниз. Мысленно произнес короткую молитву: «Тебе, Иисус, вручаю свою судьбу» – и, прижавшись спиной к стене, ступил