– Сколько у тебя сейчас фамиллиаров? – терпеливо спросил Локателли.
– Девять. Семь классических животных, один неодушевленный и… и Лахджа.
– Девять, – повторил Локателли. – Не рекорд, конечно, но к чему рекорды, если один из фамиллиаров – высший демон? Как ты думаешь, сколько в Унионисе было волшебников с высшим демоном в фамиллиарах?
– Один, я знаю. Я.
– Вот именно. Майно, ты подумай. Ты первый волшебник за… я даже не знаю, за какой период, у которого есть полный доступ к высшему демону. Максимально полный, круглые сутки и добровольно. И не только к самому демону, но и к его мыслям, к его памяти. Как они думают… как она думает, кстати?
– Ну… как человек… она искренне в это верит.
– А на самом деле? – въедливо осведомился Локателли.
– Она очень старается. И я ей очень благодарен.
– Понятно… ну надеюсь, в работе ты отразишь эти аспекты подробнее. Никто, конечно, не ждет, что ты будешь рушить свое семейное счастье ради какой-то книжки, но у тебя есть долг перед Мистерией. И круглосуточный доступ к высшему демону.
Из коридора донесся смех Астрид и какой-то грохот. Лахджа приглушенно уговаривала дочь не буянить. Потом не очень приглушенно. Потом громко… грохот прекратился, но повисла какая-то пугающая тишина.
Локателли с интересом прислушался и добавил:
– Двум высшим демонам. Фамиллиару и не фамиллиару. Есть возможность сравнивать. К тому же один из них растет у тебя на глазах.
– С ней у меня нет такой связи, как с ее матерью, – напомнил Дегатти. – Я не знаю, как и о чем она думает.
– Она воспринимает тебя как отца, а это уже огромная редкость, – сказал Локателли. – К тому же скоро у тебя будет еще и полудемон…
Дегатти поморщился. Старика опять заносит. Это все-таки его семья, а не какая-то опытная делянка… хотя да, исследовательский материал интересный.
Он все-таки первый волшебник, который сделал фамиллиаром высшего демона. Это отчасти случайность, а отчасти ее добровольное сотрудничество, но сам факт, сам факт! Раньше такое считалось казуистикой: технически возможно, на практике не бывает. Просто грех не воспользоваться такой возможностью продвинуть магическую мысль…
Так, стоп. Он начал думать, как отец. Плохой Дегатти, плохой.
Так, а это вообще уже не он думает.
Лахджа!
Ты плохой. Плохоооой.
Прекрати!
– Какой интересный материал, – восхитился Локателли. – Она может подключиться к тебе без разрешения? Опасно, но так интересно!..
– Вы слышали? – смутился Дегатти.
– Я случайно. Вы громко думаете, а это все-таки мой кабинет… средоточие моей магии. Я и вне его – величайший волшебник планеты, а здесь я и сам не знаю своих пределов… как и ты своих. Но ты же понимаешь, что если слетишь с катушек, то мы запрем тебя в Госпитиуме?
– А меня? – сунулась в дверной проем Лахджа.
– И тебя.
Локателли