– Рон, не обижайся, но мы с тобой едва знакомы.
– Что мешает нам познакомиться ближе, Виктор?
– Я не вижу проблем. Тем более ты военный, и я тоже бывший военный.
– Ты бывший военный?!
– Да, я служил немного, но в другой армии и в другой стране.
– В какой такой армии и какой стране?
– Я сам из Литвы. Слышал о такой стране?
– Конечно. Виктор, ты что же, считаешь, что полковник американской армии не знает своих союзников?
– Каких союзников?
– Литва – член НАТО, и я был в этой стране неоднократно. Ты из Вильнюса?
– Нет. Я родился и вырос в Клайпеде.
– Отличный город, лучший на том побережье! А в каком районе ты жил?
– На проспекте Тайкос, – ответил я совершенно честно: так назывался проспект Мира (Тайкос).
– Знаю этот район. А где ты служил?
Я мельком взглянул на Рона и понял, что он не проходил подготовку по программам разведки. У него был прямой, удивлённый и смелый взгляд. Вопрос и несомненный интерес был естественный.
– Знаешь что, Рон, надоело мне это пиво…
– И мне тоже. Предлагаешь виски?
И этот момент не остался для меня не замеченным. Разведчик (или контрразведчик) ни за что не перебил бы меня.
– Отлично!
Рон, как настоящий хозяин жизни, взмахом руки подозвал официанта и заказал виски.
Не хотелось, но пришлось прибегнуть к этому известному, но не очень популярному в ГРУ инструменту. И в этом вопросе предстоит поединок, в котором победитель непредсказуем. Проверим.
Неужели американский офицер сможет перепить русского? Не знаю. Мне мои преподаватели говорили, что они в этом деле большие мастера, очень сильный противник. Однако есть одно но… В данный момент он ещё не знает, что я бывший советский офицер, и легенды говорили о том, что советского офицера ещё никому не удавалось перепить. Вот ведь влип! В любом случае я не посрамлю честь бывшего советского офицера!
Рон отхлебнул виски грамм на семьдесят. Придётся не отставать, иначе можно зародить подозрения неискренности. Это американский офицер, я не знал их психологии, как следовало бы мне её узнать до встречи! Теперь поздно. Поэтому исходил из того, что у нас примерно одинаковая психология. Тем более он боевой офицер, офицер пехоты и не должен валять дурака.
Уже видел по Рону, что ему вообще плевать на многие условности. Он говорит о себе смело, не таясь. Отлично понимает, что можно говорить и что нельзя. Понимает, что он не нарушает ничего.
– Рон, я служил в Советской армии. Литва же была в составе СССР. Служил офицером. Командовал в Афганистане взводом пехоты. Вкратце так. Это было давно. Но войну я хорошо помню. Это останется в моей душе на всю оставшуюся жизнь.
– Ты пехотинец?
– Да. В прошлом я старший лейтенант, по-нашему первый лейтенант. Мой род войск – infantry.
– Отлично! Ты реально учувствовал в боях?
– Да, но немного. Совсем чуть-чуть.
– Я тоже повоевал.
– Ого!