Прошло несколько часов, с тех пор как наши беглецы, что совсем недавно покинули родной город, вновь оказались в заточении. Как и предсказывало душное утро, день выдался угнетающе жарким. Особенно остро это ощущается, когда в течение долгого времени, без возможности свободно вздохнуть, вы едете по каменистой дороге, каждая кочка которой откликается в теле. Но синяки отнюдь не так пугали плененных, как участь, поджидавшая их по приезде.
К тому моменту как Синара представила каждую из возможных попыток бегства, а также то, что может произойти, если им ничего не удастся, Обхар начал приходить в себя. В голове у него гудела тупая пронизывающая боль, на лбу запеклась кровь. Осознав происходящее, юноша попытался освободить руки, но крепкие веревки туго стягивали запястья за спиной. Услышав это, Синара попыталась повернуться в сторону исходящих скрипучих звуков.
– Обхар, это ты?
– Синара! А я было подумал, что больше мы с тобой не поболтаем, – произнес Обхар, и это заставило девушку улыбнуться и немного воспрянуть духом. – Скажи, ну и зачем тебя понесло к реке?
– Это сейчас неважно! Надо думать, как выбраться отсюда!
– Хм, знать бы еще откуда. Ты что-нибудь слышала? Куда нас везут?
– Нет, но, кажется, на том перекрестке, где мы были вчера, повозка свернула на юг.
Но не успел Обхар что-либо ответить, как они резко остановились.
Стащив пленников на землю, разбойники сняли с них мешки. Глаза мгновенно ослепило солнце, горячая пыль бросилась в лицо, так что еще несколько секунд ничего нельзя было разглядеть. В мутной пелене виднелись очертания хижины, стоящей посреди пустыни. Пленников затолкали внутрь, усадили на пол и привязали друг к другу. Осматриваясь вокруг насколько хватало взора, Обхар и Синара наблюдали, как мимо них все еще проносят награбленные припасы. Перешептываясь между собой, члены шайки уносили в соседнюю комнату мешки с деньгами и короба, доверху набитые предметами роскоши. Закинув нажитое в тайник, разбойники укрылись за стеной и заперли за собой рассыхающуюся дверь. Они долгое время отсутствовали, а потому было слышно, как им не терпится отпраздновать свое возвращение. То и дело до Обхара и Синары доносились звуки намечавшегося пиршества: звон бутылок и громкие голоса, обсуждающие грядущий вечер.
Через какое-то время снаружи затхлой хижины донеслось цоканье копыт. Тогда разбойники, веселившиеся недавно, мгновенно замолчали в