«Не будь такой трусихой! – попыталась я мысленно успокоить себя. – Это обычная размолвка». Однако никогда раньше я не видела, чтобы Ирен и Годфри серьезно ссорились. И мысль об этом смущала и пугала меня.
Не в силах больше выносить полную тишину, я прокралась в холл. Годфри сидел на деревянных ступенях, положив руки на колени. Лампа отбрасывала на его лицо дьявольские тени. Я подошла к лестнице, и он посмотрел на меня.
– Почему ты здесь сидишь? – спросила я. – Тут неудобно, и ступеньки ночью становятся очень холодными.
– Если я поднимусь наверх, то обязательно узнаю, заперла ли она дверь в спальню.
– Ну и пусть. И что с того, если заперла?
Он сжал губы:
– Лучше мне этого не видеть. Так что я пока побуду здесь немного. – Несмотря на скудное освещение, я заметила, что черты его лица смягчились. – Иди спать, Нелл. Уже поздно. И не стоит переживать из-за наших глупостей.
– Но я переживаю! Возможно, я не должна, ведь меня это не касается, но…
– Я никак не могу понять, почему Ирен так настаивает на возвращении в Прагу. Ведь там она получила столько душевных ран, лишилась главной роли в разгар репетиций и даже была вынуждена бежать оттуда!
Я поднялась на ступеньку выше:
– Иногда Ирен совсем как ребенок, которого лишили праздника. Ей хочется чего-то невозможного, опасного, и только потому, что ей это запрещают. – Я замолчала. Как я могла рассказать Годфри о признании королевы Клотильды? Как я могла объяснить, что неутолимое любопытство Ирен распалила история о человеке, в котором она ошиблась, который заставил ее наступить на собственную гордость? – История с Вильгельмом, – произнесла я наконец, – произошла еще до вашего знакомства. – Мне казалось, эти слова должны утешить Годфри.
– Вот именно! – Он набросился на мои жалкие доводы, как адвокат на подзащитного. – Но что же такого случилось в Богемии, о чем я не должен знать? И с кем?
– Ничего ни с кем не случилось, – пробормотала я, поднимаясь еще на одну ступеньку выше.
– Ты в этом уверена? – спросил он тихо.
– Если бы Ирен опозорила тебя, то и себя тоже, а своей честью она дорожит, – попыталась я успокоить Годфри.
– Значит, у нее нет от меня никаких тайн?
Я молчала. Ирен уже не раз «избавляла» нас с Годфри от мелких деталей своих приключений. Моя подруга владела даром умело расправляться с жизненными ситуациями. Как хороший режиссер, она распределяла роли и тонко руководила ходом событий. И всегда любила приберечь самое интересное под конец. И конечно, она не говорила Годфри о просьбе королевы Клотильды. А я не могла даже заикнуться о той встрече, ведь Ирен запретила мне. Что оставалось делать богобоязненной женщине? Наверное, Годфри